Во второй книжке «Русского Вестника» за Июль месяц сего года, помещена статья С. И. Баршева: 0б устности и гласности уголовного судопроизводства, обработанная по известному сочинению Миттермайера: Die Mündlichkeil, das Anklageprincip, die Oeffentlichkeil und das Geschwornengericht. Stuttgart, 1843.
Отсылая желающих ближе познакомиться с этим предметом к означенному сочинению, мы, с своей стороны, в дополнение к сказанному в статье профессора Баршева о превосходстве гласного суда пред письменным и тайным, и об успехах, которые устность и гласность, в борьбе с следственным процессом, сделали в западной Европе, считаем только нужным присовокупить, что начало публичного отправления уголовного правосудия не совсем чуждо • и нашему положительному законодательству.
Во 1-х, у нас существует постановление, общее для всех ведомств (Св. Зак. Угол Т. XV ст. 1570, Св. Воен. Пост. Ч. V, примеч. к ст. 129, п Св. Мор. Угол. Пост, примеч. к ст. 124), что если должностные лица, преданные суду за преступления по должности, с публичным оглашением их имен и топ вины, за которую они подвергнуты ответственности, будут в последствии приговорами судебных мест совершенно оправданы, то о невинности их публиковать также повсеместно.
2)    Равномерно публикуется указами и отдается в Высочайших приказах, когда чиновники гражданского ведомства присуждены к исключению из службы или к отрешению от должности, с воспрещением впредь отправлять подобные, или вообще к наказаниям, влекущим за собою потерю права вступать в государственную и общественную службу (Св. Зак. Уголовн. Т. XV ст. 1377. по VI Пред.).
3)    Судебные приговоры об изобличенных в клевете могут быть публикованы в столичных и местных ведомостях, по желанию и на счет обиженного ею (Улож. о Наказ, ст. 2017).
4)    Об осужденных за недозволенное и неправильное врачевание во всяком случае публикуется в ведомостях обеих столиц и местных губернских (Улож. о Наказ, ст. 1078). 
5)    По Военно-Сухопутному и Морскому ведомствам принято за правило, чтобы определяемое по суду состоящим в службе по сим ведомствам наказание было объявляемо во всеобщее известие, как и каждая награда (Св. Воен. Пост. Ч. V ст. 231 и 536, и Св. Мор. Угол. Пост. ст. 226).
Уже в этих и других более известных узаконениях, ¹ (Таковы, вапр., узаконения, вошедшия в состав 217, 698 —700, 723,753, 736, 1340 — 1313, 1372. ст. Улож. о Наказ. )  изданных разновременно, на разные отдельные случаи и под влиянием разных побудительных обстоятельств, нельзя не видеть применения начал гласности к нашему уголовному судопроизводству, в особенности, если принять в соображение, что нет закона, который бы прямо воспрещал публиковать во всех означенных случаях целые приговоры вполне, с изложением уважений и законов, на которых оные основаны, вместо кратких извлечений из сих приговоров, как это делается в судебной практике.
Но что менее, может быть, известно, и более заслуживает внимания, это то, что у нас, уже без малого полвека, существует суд публичный в полном смысле этого слова, со всеми существенными элементами гласности, как она усвоена западными Европейскими государствами, со всеми условиями, обеспечивающими производство суда правого, здравого и скорого; что в этом суде допускаются словесные прения между сторонами п защитником^ которого избирает себе подсудимый; что допрос обвиняемому и все относящееся к разъяснению следствия производится судьями в присутствии зрителей; что судьи, наряжаемые особо на каждый случай, являются здесь не только судьями, прилагающими закон к делу, но п присяжными, разрешающими вопрос о преступления; что приговор суда, о наказании признанного виновным, произносится немедленно по окончании судоговорения
Мы хотим говорить об Уставе Полевого Судопроизводства, составляющем IV Раздел II Кн. V 'I Св. Воен. Пост. (изд. 1839 и 1855 г.).
Преступления, за которые подвергаются виновные суду и наказанию по полевым военным законам, суть следующая: 1) измена и бунт; 2) побег к неприятелю и из Армии; 3) побег и отлучка с места сражения; 4) кража и неверное хранение либо употребление сумм или предметов, к Армии принадлежащих; 8) рабой, грабеж п насилие.
Что касается самого порядка суда по сим преступлениям, то суд этот открывается приказом Главнокомандующего, а в отдельных Корпусах и Дивизиях приказами Корпусных и Дивизионных Начальников, основанными: 1) на собственном их удостоверения в преступлении, 2) на представлении Начальства, либо воинской полиции, 3) на жалобе, и А) на доносе. По получении приказа, Дежурный Генерал препровождает к Председателю наряженного Нолевым Аудиториатом, на законном основании² (Обыкновенно военный суд составляется из семи лич, считая в том числе Председателя или Презуса, который необходимо должен быть чипом старше подсудимого, пли хотя и в равном, но старее по производству. Си. Воен. Пост. Ч. V, Кн. Ц, ст. 273, 271 и 279. ) , суда все к делу принадлежащая бумаги, в числе коих могут быть как те, которые послужили поводом к начатию оного, так равно допрос подсудимого, отобранный военною полицию, ему прочитанный и им подписанный, показание свидетелей, ими подписанное, и документы либо вещественные доказательства, обличающая преступление. Бумаги это передаются от Председателя производителю дела, для доклада их в подлиннике. К назначенному часу заседания, которое не может быть отложено далее одних суток, начальство воинской полиции обязано представить: 1) подсудимого под стражею, 2) свидетелей, буде есть, 3) защитника, которого каждый подсудимый избрать себе может, 4) почетный караул военному суду. Заседание открывается чтением поступивших бумаг и представлением Председателю законов о преступлениях и наказаниях в военное время. Затем вводится подсудимый, без стражи и без оков, если, по роду преступления, был он заключен в оные, а с ним входит п защитник.П оследний имеет стул в присутствии, если он из таких чиновников, кои имеют па сие право. К суду допускаются зрители, когда нет особенного па то воспрещения. Подсудимый, на предлагаемые ему вопросы, может предоставить своему защитнику ответствовать за себя, исключая того случая, когда приказано ему будет Председателем отвечать самому. Сторона, доносившая, жаловавшаяся или представлявшая о преступлении, может давать свои объяснения, на кои подсудимый, пли защитник его могут возражать п ответствовать. По окончании объяснений и по взятии от подсудимого и его защитника подписки, что они не имеют ничего более представить к оправданию вины, подсудимый отводится из присутствия, двери оного затворяются и зрители выходят. При суждениях никто не присутствует, кроме производившего дело. Им предшествует при нятие судьями, встающими на своих местах, присяги, читаемой вслух Председателем: «Клянусь Святым именем Всемогущего Бога п моею чести, что буду судить по лучшему разумению моему и по совести, и что нет никакой причины, ни уважения, которое бы заставило меня скрывать истину». Суждения начинаются с вопроса, полагаемого Председателем в следующих выражениях: «такой—то, обвиняемый в таком—то преступлении, виновен ли в оном»? По сему вопросу собираются голоса, начиная с младшего и оканчивая Председателем. Если подсудимый найден единогласно невинным и с решением суда согласен Полевой Аудиториат, то дело почитается конченным.. В противном случае, а равно в случае признания подсудимого невинным лишь большинством голосов, дело поступает, чрез Полевой Аудиториат, на рассмотрение и утверждение Главнокомандующего Если же, по единогласию или по большинству голосов в суде, признан подсудимый виновным, то Председатель, определив род преступления, читает слова приисканного делопроизводителем закона, на подобные преступления постановленного, и полагает вопрос о приложении сего закона к преступному деянию. Единогласие утверждает меру наказания, а при разногласии предпочитается легчайшее из присужденных наказаний. По окончании суда, составляется приговор, двери присутствия снова открываются и Председатель читает приговор и закон, па котором он основан, вслух. Сим заседание закрывается и дело поступает на ревизию Полевого Аудиториата Утвержденный Главнокомандующим, пли кем следует, приговор читается преступнику и приводится установленным порядком в исполнение.
Не вдаваясь в подробный разбор и оценку каждого из упомянутых правил в отдельности, тем более, что это и не нужно для нашей цели, заметим только, что в то время, как, при суждении уголовных дел в обыкновенном порядке, главное правило в определении вины при невинности подсудимого и прикосновенных лиц заключается в том, чтобы суд руководствовался законами о силе доказательств и улик и на этом уже основывал свое убеждение (Св. Воен. Пост. Ч. V Кп. И, ст. 388 и 680; Св. Мор. Угол. Пост. ст. 299 п 350, и Св. Зак Угол. Т. XV ст. 1220, по VI Прод.),—судьи, решающие вопрос о преступлении (point de fait) по правилам полевого судопроизводства, не подчиняют своего мнения определенным заранее требованиям закона, либо условиям практики по сему предмету (common law), но следуют единственно голосу того свободного, непосредственного убеждения, которое во Французском праве называется conviction intime. По крайней мере на это указывают слова, предшествующей решению сего именно вопроса, судейской присяги: «буду судить по лучшему разумению моему и по совести».
В этом обстоятельстве, равно как в ходе судоговорения, в порядке собирания и счета голосов судей, в предпочтении, отдаваемом более благоприятному для подсудимого решению, да п во многих других чертах изложенного нами порядка суда, оказываются очевидные следы влияния преимущественно Французского законодательства. 
Изъясненные правила закона о полевом военном суде перешли в Свод Военных Постановлений из Учреждения для Большой Действующей Армии, ( ) которое, как сказано в приложенном к сему Учреждению ВЫСОЧАЙШЕ утвержденном докладе бывшего Военного Министра, «от самого первоначального плана оному до последней отделки каждой его части, составлялось, обрабатывалось и исправлялось под непосредственным руководством и по замечаниям» ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА И-го.
При издании означенных правил, действию оных подчинены были первоначально: 1) все воинские чины, в Действующей Армии, в Отдельных Корпусах и Дивизиях в военное время находящиеся, и все чиновники и лица, к ним принадлежащие, ( ) без всякого различия званий и мест, ими занимаемых, за преступления, во время воины сделанные; и 2) шпионы и все жители, равно чиновники воинские городских и земских полиции в губерниях и областях, объявленных в военном положении.
Но в последствии,—11 на это должно обратить особенное внимание, — рядом указов, вышедших с   1828—1850 г (*), действие сих привил распространено на ранные преступления, совершаемые и в мирное время, преимущественно на побеги дезертиров и лиц гражданского ведомства с Черноморской береговой линии и других мест и укреплений, а равно на важнейшие случаи сопротивления начальству и нарушения воинской дисциплины.
Вместе с сим, с одной стороны, разрешены были разные вопросы, возникшие при применении Устава полевого судопроизводства к частным случаям, а с другой, определилось влияние сего Устава на порядок производства всех вообще военно-сидпых дел в мирное время.
Касательно разрешения возникавших вопросов, заслуживает упоминовения высочайшее утвержденное 9-го Февраля 1838 г. положение Комитета, учрежденного для поверки Свода Военных Постановлений, которым объяснено: 1) что, до предания военному суду, должно быть предварительно произведено, для открытия следов преступления и преступника, исследование, которое производится военною полициею или нарочно командированными от Начальства чиновниками, на основаниях, для мирного времени постановленных, исключая приглашения со стороны гражданском депутатов и требования со стороны же гражданской содействия, так как в военное время в замятом Армиею крае все подчиняются военному начальству; и 2) что, в случае объявления подсудимым подозрения из членов суда, военный суд поступает по общим правилам об отводе судей от присутствия, а военное начальство делает с своей стороны распоряжение, по представлению суда, о назначении, на место отведенных, других судей, если причины, объявленные подсудимым, достаточны к удалению их от присутствия.
Это положение Комитета представляется важным в том смысле, что, на основании 91 ст. II Кн. V* Ч. Св. Воен. Пост., для производства следствий вообще должны быть назначаемы чиновники, заслуживающие особенное доверие, которые, за сплою При к. Главнокоман. 1-ою Армиею 17 Апреля 1816 № 64, производят исследование совместно с одним из старших офицеров той команды, где обвиняемый служит,—каковые постановления пе менее ограждают обвиняемого, чем применение к полевому военному суду общих правил об отводе судей от присутствия, на основании коих, как известно, подсудимый пользуется весьма обширным правом отвода.
Что же относится до влияния Устава полевого судопроизводства на прочее части военно-уголовного законодательства, то принятое сим Уставом начало судебных прений между сторонами признано полезным распространить на производство всех вообще военносудных дел в мирное время, вследствие чего уже в первом издании Св. Воен. Пост. Ч. V в ст. 290 (Кн. И) читаем: «частное лицо, доносившее, жаловавшееся, или представлявшее о преступлении, может быть к суду допущено, либо призвано. Оно может представить свои объяснения, а подсудимый может возражать и ответствовать противу оных». Статья эта, заимствованная, как приведенный под оною цптать показывает, из 46 п 47 ZZ Уст. Поле». Судопропзвод., перешла в том же виде в издание 1855 г., где и составляет ныне ст. 312.
Действие её, в 1851 г., распространено на Морское ведомство, в отношении производства военносудных дел как на берегу, так и во время морских кампаний (Св. Мор. У голов. Пост. Кн. И, ст. 278 п 607).
Какая мысль руководила законодателя при введении у нас публичности и устности в суждении дел по полевым уголовным законам,—не объяснено, ни в вышеприведенном докладе Военного Министра, нив самых сих законах. Но нет, кажется, сомнения, что важность и свойство преступлений, на которые изданы сии законы, преступлений, слишком близко касающихся интересов государства и в высшей степени компрометирующих честь обвиняемого, строгость наказаний, за оные определенных, и страшные права, предоставленные Главнокомандующему в военное время ,не могли нс быть приняты при этом в соображение, не могли не внушить недоверия к тайному канцелярскому производству дел подобного рода, не требовать преподанная подсудимому способов к охранению и защищённее своей личности, и поставления судей в такие условия, чтобы, с одной стороны, преступник не мог избегнуть заслуженного наказания, но с другой,—не был осужден, опозорен невинный.
Что же может более способствовать достижению этой двоякой цели уголовного правосудия, что может лучше доказать всем и каждому справедливость и законность приговора, удержать следователей и судей в пределах долга л совести, возбудить в них надлежащую степень внимания к делу, дать судьям полную и совершенную свободу в оценке судимого деяния, наконец пробудить в них чувство достоинства и ответственности своего звания—как не присутствие свидетелей при судоотправлении, свидетелей, в которых и обвиняемый, и его защитник находят нравственную опору,—как не поверка действий, судей и следователей общественным мнением, — словом, как не открытое гласное судопроизводство?
Из всего изложенного следует:
1)    Что публичность в отправлении уголовного правосудия, не составляя исключительной принадлежности топ плп другой нации, того [или другого образа правления, суть напротив,—как заметил уже профессор Баршев в вышеупомянутой статье своей,—та. кия принадлежности уголовного процесса, которые легко укладываются во всякую Форму суда и без особенного ухода укореняются, и приносят плод на всякой почве.
2)    Что начало публичности и гласности не несовместно с нашими законами и учреждениями³ ( Мы разумеем отце действующая учреждения и законы. ) : (*) напротив, в некоторых делах уголовных оно введено у нас самим законом, с известными лишь ограничениями, распространившимися под влиянием судебной практики, а по другим делам развито тем же законом в строчную систему, вполне соответствующую своему назначению.
3)    Что суд, созданный на таком начале, отнюдь нс носит в себе зародыша к ослаблению власти и порядка; напротив, он уже издавна признан и до сих пор признается в нашем военном ведомстве за самый действительный орган к укреплению силы закона и повиновения установленным властям; и
4-) Что, в этом смысле, Устав полевого военного суда представляет нам обильный готовый материал для выработки тех данных, на которых единственно может быть основано твердое устройство прочих органов уголовной части в пашем отечестве, в видах возвышения общественного доверия к нашим судебным инстанциям и утверждения всеобщего господства закона и правды.
Дай Бог только, чтоб мы не пренебрегли, чтоб мы сумели воспользоваться этим материалом, в пользе которого убеждают нас и выводы науки, и наш собственный слишком 45—летний опыт.