В 1766 году, 1-го ноября, т. е. в то время, когда созвание депутатов в Москву для сочинения Нового Уложения, хотя еще не обнародованное, было уже решено, — в Вольное Экономическое Общество, находившееся под особенным покровительством Екатерины II и считавшее между своими членами ближайших к ней людей, поступила от неизвестной особы тысяча червонцев, „на такое употребление, какое оно за блого рассудит “ Деньги присланы во время заседания общества, при письме, в котором предлагался на обсуждение известный вопрос о поземельной собственности крестьян. В. Экон. Общество положило отдать вопрос на публичное решение, к 1 ноябрю следующего 1767 г., обещало выдать за лучшее сочинение по сему предмету сто червонцев и золотую медаль, и публиковало о том в IV части своих „Трудов к поощрению в России земледелия и домостроительства.“ В этой публикации прибавлено: „Её императорское величество, всемилостивейшая наша государыня, о патриотическом усердии неизвестного предложителя изображенного выше сего вопроса толикое изволила оказать благоволение, что высочайше повелела тому, кто объявит о себе и докажет, что при предложении оного вопроса прислал 1,000 червонных в Экономическое Общество, дать 2,000 червонных.“ Публикация эта вероятно повторена и в иностранных газетах.

Нет сомнения, что вопрос этот живо занимал на ту пору наших дедов, которые, по отзыву одного современника-англичанина, не ' хотели ни о чем ни говорить, ни думать, как только о Наказе своей государыни и о депутатском съезде в Москву. Отношения дворянства к крестьянам в краю Прибалтийском начали тогда обращать на себя правительственное внимание, а в Москве производились допросы, справки и разбирательства по делу известной Сал.тычихи (см. 2-й вып. Р. Архива 186,5 года), награду, предложенную Вольным Эк. Обще? ством, как известно, получил иностранец, малоизвестный писатель по части сельского хозяйства, из Ахена, Беардф Делабей (Bearde de ГАЬЬауе, ум, 1771, см. о нем в 4 т. Nou- velle biogr. gönerale, Paris. 1859). Сочинение его, в Русском переводе, напечатано в ИПИ части (первой в 1768 г ) Трудов В. Эк. Общ , СТр. 1—59. Дело в том, что Веарде Делабей, хотя и решает вопрос положительно, и яркими красками рисует блага свободы и ужасы рабства, но вывод его рассуждений тот, что „должно приуготовить рабов к принятию вольности прежде, нежели дана будет им какая собственность.“

Печатаемое ныне рассуждение о том же предмете принадлежит Русскому законоведу, Алексею Яковлевичу Поленову, с жизнию которого читатели наши познакомятся в одном из ближайших выпусков Р. Архива. Рассуждение это обязательно доставлено нам внуком сочинителя Д. В. Поленовым. Оно, как нам кажется, служит наглядным доказательством того, как трудно совершаются великия преобразования: прошло около ста лет, прежде чем ясно сознанная А- Я. Поленовым мысль стала приходить в исполнение. П. Бартенев.

Прежде нежели приступим к самому изъяснению предложенного, то для лутча- го порядка неотменно требуется знать, какия соединяем мы с словом крестьянина понятия. Крестьянин в общем знаменовании означает человека, имеющего постоянное жилище и пребывание в деревне, назначенного и упражняющагося в земледелии и что к нему принадлежит, не взирая, какой бы власти он подвержен ни был.

Разделение крестьян.

Крестьяне разделяются у нас на разные роды, смотря, по тому: 1) Кому они принадлежат, и от того называются государственными, дворцовыми, господскими. 2) На кого возложено обязательство — на человека, или на землю, куда принадлежат крепостные и вольные. 3) Имеет ли кто землю или нет, чего для называются пахотными и бобылями.

Можно много найти и других разделений в рассуждении крестьянства, у иностранных употребляемых,но оные, будучи в России неизвестны, не имеют здесь места; иб^состояние наших крестьян, выключая малороссийских, равно, и они вообще, как сами в себе, так и в своем имении не вольны. И так, оставя сие, за нужнейшее почитаем рассмотреть, по скольку может быть вредительна или полезна неволя, которой подвержено наше крестьянство в рассуждении имения.

Преимущества собственности.

Ежедневное искусство показывает нам, что собственная каждого польза составляет главный предмет, к которому как к средине, стремятся все наши помышления, и при том ободряет пас к понесению всяких трудов; а, что она представляется в разном виде, то сие зависит от случая и воспитания. Сие ясно видеть можно, ежели рассудить, что мы по врожденной в нас склонности, стараемся беспрестанно о нашем благополучии: искать того, что нам приносит действительное удовольствие, и убегать всего, что ему противно, суть два неусыхаемые источника добродетелей и пороков. Должно знать приличные средства обращать к добру сии страсти, и искусным образом их поощрять: следствия неотменно будут соответствовать желаниям.

Крестьянин, которого мысли сходны с его состоянием, равным образом тщится по мере сил и знания приумножить свое благополучие, ежели он не исходит В: свофм предприятии такого препятствия, которое иногда против воли заставляет его быть о себе нерадивым. Я думаю и не без причины, что собственность в движимом и недвижимом имении может почесться за один почти и при том весьма изрядной способ к ободрению и поправлению крестьянства, которое в прочем лишено всех с правами общества соединенных выгод и преимуществ; ибо крестьянин, будучи господином своему имению, не опасаясь ни с которой стороны в рассуждении его претерпеть какое насилие и пользуясь приобретенным свободно, может располагать и употреблять оное, смотря по своим выгодам. Он знает, что ему должно делать для удовольствования домашних нужд или для получения прибытка; вследствие чего старается он охотно выискивать всевозможные средства обращать всякой случай в свою пользу; болотистые, песчаные, бугроватые места не утомят рачительных его рук, но все трудолюбию должно повиноваться и приносить с избытком пользу. Домашние или добровольно следуют его примеру, или для строгого надзирания надлежащим образом исправляют свою должность; ничто не может утаиться от его глаз, он сам все видит; наи- малейший примеченный недостаток, пока он его исправя не отвратит, беспокойствие ему наносит.

Сии выгоды способствуют также, что крестьянин, видя у себя некоторый достаток, и впредь тем же себя лаская, не щадит ничего, что служит к сохранению здоровья, и сверх приличной для защищения себя от времени одежды, может питаться здоровою пищею, не мало к продолжению жизни и распространению людей служащею; также и во время случиться могущей болезни в состоянии лучшее о возвращении здоровья прилагать старание, нежели неимущий. Что касается до распространения человеческого рода, то достаточный крестьянин, всегда зная, что дети его при нем и по смерти его не будут претерпевать бедственного состояния, приумножение семьи приводит его в немалую радость, й крестьянин, смотря по своим достаткам, старается им дать приличное воспитание.

Из сего также следует, что сверх исправной отдачи подушного окладу и оброку, мещанство равным образом немалой должно надеяться пользы: ибо сверх дешевизны нужных съестных припасов, посредством крестьянского трудолюбия, будут получать множество изрядных товаров, как наир, пеньку, лен, шерсть, кожи и проч., которые, будучи переделаны на Фабриках, служат к истреблению в пароде праздной жизни и к прокормлению многих тысячи. Наконец от владеющего собственным имением крестьянства все государство будет чувствовать великое облегчение: доходы его несравненно возрастут и в случае нужды, кроме уложенного, можно от них надеяться сильной помощи.

Возмем напротив того неимеющего никакой в имении воли человека, рассмотрим его как душевные, так и телесные качества. Сей печальный предмет, обращающийся пред моими глазами , ничего больше, кроме живых изображений лености, нерадения, недоверия, боязни не представляет; одним словом он носит все на лице своем начертанные признаки бедственной жизни и угнетающего его нещастия.

По справедливости рассудить, то от лишенного всех прав человечества и тем в конечное уныние приведенного человека ничего лутчего ожидать не должно. Мы не можем требовать, чтоб человек, будучи так сильно понижен, старался о себе надлежащим образом; ибо он наперед знает, что от своих трудов никакой пользы, кроме опасности, истязания и насильствия, не получит. Единственное попечение, и то принужденное, состоит, чтобы удовольствовать некоторым образом необходимые нужды, а впрочем все свое время препровождает в праздности,почитая оную за облегчение своей бедности. Несмотря на бедственное свое состояние, ничто его не трогает; подражание, покушения и размышления о поправлении своего со-1 стояния совсем ему неизвестны. Он всегда худо одет, вкушает худую пища, не радеет ни мало о домашних делах, приумножение семьи служит ему в тягость, одним словом все то, о чем бы другой безмерно стал радоваться, наводит ему великую горесть. От сего происходит, что жизнь их не долговременна, распространение человеческого роду великия находит себе чрез то препятствия, воспитание их служит не к исправлению, по к большему нравов растлению, и общество не только что не может в случае нужды на них надеяться или получить какое вспомоществование, но в противном случае они ему всегда тягостны и требуют сами от него беспрестанной помощи.

Не без причины многие славные люди утверждают, что конечное угнетение не только вредно для общества, но и опасно. Не упоминая о Римлянах, Лакедемонянах и других, великой вред и раззорение от собственных своих рабов претерпевших народах, соседняя нам Польша, в новейшия времена, при случае казацких возмущений, видела обращенное против себя утесненных своих крестьян оружие, и сильно потрясена. Илоты, страдавшие под игом несносного рабства, сильно потрясли лакедемонскую республику; Римляне с великим своим вредом прекратили тогдашних времен, собрали преужасное множество сих нещастливых, которые, по развращении в римской республике нравов, служили к удовольствованию роскоши и гордости, и мучимы были бесчеловечным образом. Составление сих республик не дозволяло вольному человеку упражняться в художествах и купечестве, кои в великом у них были презрении; напротив того все то, что их способными делало к понесению всяких воинских трудов, весьма высоко почиталось. Таким образом пленники, приведенные в рабство, по примеру наших слуг, хотя с неравным выигрышем, должны были в домах у своих господ или вне оных отправлять всякую работу. Лекари, всякие художники, купцы, земледельцы были из сего состояния людей, и жестокость их жребия в Европе не прежде переменилась, как по утверждении христианской веры. Равный пример, хотя с неравною суровостию, находим мы у франков или нынешних Французов, которые, по завоевании Галлии, надеясь на превосходство своих сил, природных поработили. Бургундцы, Готфы, в завоеванных ими землях, тоже учинили. Обыкновение сие не они первые ввели, но принесли с собою из Германии, общего их отечества, где оное, по свидетельству Тацита, в великом было употреблении; чего некоторые остатки и ныне в немецкой земле видны.

Российские прародители, по примеру прочих народов равного были вь рассуждении сего мнения, и воинское состояние, бывшее тогда в великом обыкновении, всех мысли на себя обратило. Для сей причины все искусства и художества были в великом небрежении, так что во времена первых великих князей, не только что оружие, но и самое платье доставать должно было войною, как ясно показывает следующая Иго_
ревой дружины речь: «Отроцы Свенел- жи изоделися суть оружьем и порты, а мы пази; и пойди, княже, с нами в дань, да и ты добудеши, и мы» и проч.» Без- престанные почти войны и походы, как можно легко заключить, требовали великого множества народу, рассуждая особливо по тем временам, и мало давали времени рассуждать и стараться о домашних делах. И так, для награждения происходящих от частой отлучки недостатков, должно было найти какое нибудь выгодное средство, которое бы равно соответствовало сему вреду. Самые сии войны изрядной к сему подали случай, собрав великое множество пленных, которые, по принятому издревле обыкновению, будучи приведены в рабское состояние, причислялись к прочей добыче. Ибо, не смотря на тогдашнюю простоту, гражданин имел свой дом имел свою семью, имел свою землю и поля, то не можно было без того обойтись, чтоб не иметь таких людей, которые бы единственно упражнялись в домостроительстве. Старание сие препоручаемо было пленным, которых в городе употребляли для услуг, а вне оного для земледелия.

Мы находим достопамятное в Киевском летописце место, весьма много к подтверждению сей истины служащее, где сочинитель следующим образом говорит о завоевании святою Ольгою Древлянской земли, что она „овех из- би, а другие работе преда мужем своим; а прок остави их платити дань и взложи на ня дань тяжку“. Впротчем что сие состояние людей и тогда уже известно было в России, то о сем' ни малой мы не имеем причины сумневаться. Сие весьма ясно свидетельствуют столь часто в наших древних летописях и законах попадающияся слова челя- Оиив и смерда, не иное что как рабское состояние, с сею только разностию, изменно уничтожить, и ни мало не смотреть, какия бы кто ни представлял причины. Довольно, что благосостояние общества того требует, и собственно малого числа людей польза, ежели можно то назвать пользою, что к собственному их ь вреду клонится, не должна быть принимаема в рассуждение. Я не разумею здесь конечное запрещение; но кто намерен продавать, то должен продавать все вместе, и землю и людей, а не разлучать родителей с детьми, братьев с сестрами, приятелей с приятелями; ибо, не упоминая о протчих несходствах, от сей продажи порознь переводится народ, и земледелие в ужасный приходит упадок.

Я не нахожу беднейших людей, как наших крестьян, которые, не имея ни малой от законов защиты, подвержены всевозможным не только в рассуждении имения, но и самой жизни, обидам, и претерпевают беспрестанные наглости, истязания и насильства; от чего неотменно должны они опуститься и притди в сие преисполненное бедствии, как для их самих, так и для всего общества состояние, в котором мы их теперь действительно видим. И так, не вдаваясь в дальния о бедных сих людях рассуждения, всякой легко может сие заключить из превратного образа их житья, поступок и мнений, которые нам не иное что, как весьма плачевное позорище представляют; но, оставя печальные сии и нашего сожаления досюй- ’ ные предметы, приступим к самому упомянув кратко о разных родах крестьянства, о пользе собственности и вреде за неимением её, так же о про ь исхождении рабского состояния и бедно- ъ сти наших крестьян, следует предло- .- жить средства к его поправлению; и почти невероятно кажется, сколь много воспитание способствует к благополучию каждого общества, и для того оно первое место здесь занять должно. Кому неизвестно, сколь великим порокам подвержен обыкновенно бывает простой народ: невежество, суеверие, невоздержание, леность, легкомыслие делают нам его не только презрительным, но в некоторых случаях и ненавистным. Самое наилутчее средство, как некоторые думают, к удержанию его неистового безумия, состоит в строгости, принуждении и казнях, не помышляя ни мало, что сие больше может служить к растравлению, нежели к исцелению ран. Довольно можно найдти других способов с лучшею пользою и успехом служить могущих к достижению Сего намерения. Я разумею воспитание, при помощи которого, как искусство многократно уже нам показало, можно преобразить всякого человека, какого бы он состояния ни был. Что касается до крестьян, о которых собственно здесь должно говорить, то неотменно требуется в рассуждении их такия принять меры, которые бы соответствовали простоте их житья и состояния; для того, зачав с их малолетства, предложить, каким образом с ними поступать в нежном сем возрасте.

В каждой деревне, где только можно и обстоятельства дозволят, учредить школу для обучения российской грамоте по крайней мере читать и первым основаниям веры, малолетных крестьянских детей. Из малых деревень, где сего завести не можно, должны крестьяне посылать своих детей в самые ближния школы для обучения, разве невозможность какая воспрепятствует: тогда остается им с других брать пример.

Каждый крестьянин должен десятилетних своих детей отсылать в зимнее время в щколу, дабы они, заблаговременно научась чему должно, по их состоянию, по возмужании своем не имели никаких препятствий в работе.

Нужные к тому книги должны им даны быть на первый случай без уплаты. Для сего намерения должно сочинить азбуку, где бы была церковная и гражданская печать, также прежняя российская и ныне употребляемая цифирь, и присоединить к оной самой простой катихизис. Десять от Бога данных Моисею заповедей могут служить основанием; разумное их изъяснение неотменно нужно; сверх сего должен он в себе заключать первоначальные основания Евангельского учения кратко, ясно и без всякого примесу тонкостей. Упомянутые книги, для облегчения крестьянской бедности, должны продаваться по самой малой цене и притом совсем готовые. Провинциальные консистории могут их у себя хранить и по требованиям священников отпускать немедленно, кои, распродав их, для избежания всяких обманов, по означенной на первом листе цене, деньги вносить будут в консисторию. В школах место учителей могут заступить дьячки, которые должны начинающих обучать грамоте, а знающим задавать учить наизусть катихизис. До их должности также надлежит раздавать печатные кре- стительные записки за священниковою рукою, дабы никто не мог утаивать своих лет ('); ибо немалая польза знать число, лета, также и имение составляющих общество членов.

Для каждой церкви и школы довольно одного священника и дьячка, в которых, сверх занятия их должности, надобно смотреть непорочное житье. Пример такой особы может больше действие произвесть, нежели высокия рассуждения, превышшощия простых людей понятия. Притом в священники и дьячки выбирать таких людей, которые бы хотя несколько разумели домостроительство; ибо крестьянин, видя пользу в самом деле, лутче может оную уразуметь, нежели на словах или с принуждения. Священник, сверх порядочного отправления Божией службы, должен в самой церкви учить крестьян Божию Слову, искоренять в них суеверия, внушать почтение, любовь и верность к государю, усовещивать к добродетельному житию и трудолюбию; при том сколько можно, просто, с приличною кротостию и без дальних (»количеств. Надлежит также ему читать по три воскресенья сряду, при всем собрании, издаваемые в рассуждении крестьян или некоторым образом до них касающиеся указы, иметь весьма строгое смотрение над школою, поправлять случиться могущие недостатки, свидетельствовать крестьянских детей в их учении и толковать им катихизис по воскресеньям и праздничным дням в церкви.

Неотменно требуется, дабы такие люди отличены были довольною честию и пропитанием и имели бы надежду получить впредь за свои труды приличное награждение. На такой конец священник и дьячек должны единственно зависеть от епископа и провинциальной консистории, которые, по требованию на убылые места, будут присылать других, а недостойных, по собственному усмотрению или по основательным жалобам, сменять и наказывать; принимать со стороны по собственному произволению можно всем запретить и не делать в сем никакого послабления.

Для честного пропитания священнику и дьячку дать довольно земли и выгодной дом со всем, что принадлежит к домостроительству, О церкви, так как и о дом Б со всеми к тому принадлежностями, должна стараться консистория, а об отведении земли дворянин или управитель. Сверх сего уставить им постоянные доходы с крестин, свадеб, похорон и проч., так чтобы в таких случаях ни крестьянину тяжести не было, ни священнику стыда. Но дабы труды и попечения их не остались без призрения, то, усмотри благонравие и исправность таких добродетельных церковников, можно их для большего поощрения переводить из деревень в города, и определять к хорошим приходам. Но дабы все сие без действия не осталось, то посылать ежегодно от святейшего правительствующего Синода ученых духовных особ для осмотру. Правительствующий Сенат, для большей исправности, может присоединить к духовным светских искусных людей, которые должны совокупными силами стараться об отвращении беспорядков. Сии надзиратели не должны ни мало друг от друга зависит, но по окончании порученного им дела подать должен каждый особенно в свое место обстоятельные и верные известия, в каком что состоянии находится.

Все сие предложено здесь, сколько можно, кратко. Духовный суд, с привлечением к тому светских разумных и искусных людей, может много еще прибавить в рассуждении священнико- вой и Дьячковой должности, строгого над оными каждой провинциальной консистории надзирания, и их приличного пропитания. Снабдить церковников в рассуждении должности их и поведения хорошими наставлениями также неотменно нужно.

Понеже телесные силы крестьянам больше нежели другим нужны, то для примеры с других брать здесь не нужно, но единствено должно утверждаться на здравом рассуждении и на правилах человеколюбия, не упущая притом никогда из глаз общенародную пользу. Всякое государство имеет свое особенное составление, погрешности и превосходства; и для того почти никогда не случается, чтобы законы и учреждения какого государства можно было с пользою приложить к другому. Введение Римских прав во многих Европейских державах походит на чудовище, и мы слышим ежедневные жалобы; однако понеже известно, по какой причине они введены и сохраняются, то мы и впредь будем слышать те же жалобы.

Рассуждая по назначению крестьян, можно легко видеть, на какой конец мы их имеем; и так в следствие сего каждый крестьянин должен иметь довольно земли, для сеяния хлеба и паствы скота и владеть оною наследственным образом так, чтобы помещик ни малой не имел власти угнетать каким- нибудь образом, или совсем оную отнимать, т. е. пока крестьянин исправно будет наблюдать все свои должности; ибо иначе можно его в наказание лишить сих выгод, как недостойного и снабдить оными другого. Однако прежде нежели помещик может сие сделать, то дело должно быть рассмотрено в приличном суде.

Наследственное сие в землях право не должно к невозвратному владельцев вреду и. великому их раззорению так далеко простираться, чтоб крестьянин был в состоянии данною ему от другого землею располагать по произволению; довольно, ежели он ею может невозбранно и беспрепятственно пользоваться и от того себе получить пропитание. Для сей причины не дозволяется ему, под каким бы видом он ни хотел сие сделать, продавать свою землю, или дарить, или закладывать, или разделять между многими детьми, по по смерти отца один из сынов будет оною владеть; таким образом помещик всегда удержит свое право, а крестьянин свободно будет пользоваться дозволенными ему выгодами.

Понеже может случиться, что по размножении семей, не будет в деревне, доставать земли на прокормление, то в таком случае немедленно принимать надлежащия меры; в рассуждение государевых крестьян никакого в сем опасаться недостатка не должно; но как скоро примечено будет, что земли их не могут прокормить, то, предупреждая всегда бедственный сей недостаток, немедленно вывесть с прежнего места несколько семей, и поселить на пустом месте, а разравнивать семьи или брать одних холостых не должно. На такой конец каждый провинциальный суд должен знать, сколько в окружности его правления находится пустых и способных к земледелию мест, иметь во всякой готовности надлежащия до земледелия орудии, снабдевать поселян семенами, скотом или, в случае нужды, выдавать им на все сие деньги без зачету. Выгодные для них домы также должны быть построены, и на первый случай уволить их, смотря по качествам земли, на несколько лет от всех тяжестей, дабы они имели довольно времени исправиться. Иеимеющие довольно земли дворяне должны покупать по способности того места, и ежели не будет таких случаев, то тогда могут крестьян отпускать, (прописывая в паспорте причину) в работу на Фабрики, или что еще лутче, отдавать учиться такому ремеслу, с которым бы они и в деревне могли найти пропитание.

Земледелие требубт много народу, и поощрение браков в сем случае просвещенный министр, скоро найдут средство к уничтожению встречающихся им препятствий; одни только слабые души, ходящия во всегдашней тьме невеждества, рассуждая по малой обширности своего света, почитают за невозможность в искоренении застарелых предрассуждений открыть себе чистую дорогу. Великой дух, возвышая себя перед другими, стремительным оком обозревает всю связь общественного здания, и без труда открывая начало, приращение и довершение бывающих в моральном свете явлений, имеет довольно сил или к остановлению, или к отвращению, или приумножению их течения и скорости.

О собственности в движимом имении.

Сего не довольно для защищения сих бедных людей: снисканное их трудами имение так же должно быть приведено в безопасность. Все крестьянское богатство состоит в земледелии и скоте, и сие может называться собственным его ремеслом, от которого он единственно должен получать свое пропитание, и из происходящей от оного прибыли уделять по должности положенную на него часть государю и господину, а впрочем быть спокоен.

Что касается до движимого имения, состоящего в скоте и получаемых от земледелия плодах, то я думаю, что крестьянам в рассуждении его должно дать полную власть и волю. Положим, что на первый раз получают они все сии вещи от щедрости других, и чрез то приходят в состояние доставить себе и своему роду довольное пропитание; однакож из сего не следует, чтобы благодетели их по причине сей щедрости, которая сверх того весьма тягостна, могли себе присвоить полное право над нажитым их трудами имением; довольно, ежели крестьянин, в знак своей благодарности, платит ежегодно своему господину уложенную долю, что начислив, бесконечно больше составит, нежели, что ему дано; и так напоследок не крестьянин, но господин остается должником и в следствие сего при не- щастии обязан он помогать крестьянину. Сверх сих причин, должно взять в рассуждение общенародную пользу, которая требует, чтобы каждый в обществе член, исправляющий надлежащим образом положенную на его должность, свободно мог пользоваться приобретенными чрез свои труды выгодами, и в случае насильственного или скрытого их нарушения правосудие должно их защищать. Напротив, ежели господину оставлена будет над каким-нибудь родом крестьянского имения полная власть, то крестьянство никогда не может подняться; опасность конечного разорения воспретит ему искать в суде помощи, и служа жертвою беспрестанным гонениям и истязаниям, всегда будет находиться в упадке.

Сверх сего неотменно требуется определить для крестьян и другие промыслы, так чтобы сии промыслы, имея всегда некоторое с земледелием сходство, от оного их не отвлекали, но единственно дабы крестьяне при помощи их могли и себя и других снабдевать. Для сего можно назначить известные дни, наприм. каждое воскресенье, в которые крестьяне могут приезжать в город для продажи своих товаров. Таким образом могут они всегда весьма способно снабдевать города и привозить на продажу всякого рода хлеб, пеньку лен, холсты, сыр, масло, овощи и многия другия к нужному человеческому пропитанию служащия вещи, в чем не делать никаких замешательств и затруднений, но еще всевозможным образом споспешествовать. Оставаться в городах и там производить несходные с их состоянием и назначением промыслы можно им запретить, и нимало им в сем не послаблять.

Предписание постоянных служеб и податей государю и господину.

По приведении их в столь изрядное состояние, и дозволив им столь великия выгоды, самая справедливость требует чтоб и они по мере столь великих благодеяний воздавали равное благодарение, исправляя охотно и ревностно положенные на них в рассуждении государя и господина должности.

В рассуждении налогов с великим благоразумием поступать надлежит. Наибольшая состоит в сем трудность что их не можно точно определить, так чтобы они равны были, глядя на различное положение стран и происходящее от тою неравное в имении содержание; чего ради самое наилутчее, по моему мнению, в учреждении податей средство нахожу я в установлении десятой или другой какой части со всех от земледелия происходящих плодов. В рассуждении денежного сбору вообще можно сказать, что чем сильнее богатеет народ, тем больше можно сбирать подати, и ежели мы сыщем настоящее содержание между налогом и народным богатством, тогда они праведны, и никто не может жаловаться. Требуемые от крестьян в пользу господина службы можно учредить таким образом, чтоб сматривать и решать происходящия между крестьянами и господами важные спорные дела. В случае неудовольствия и неправого решения быть для аппеляции земским судам из окольничных дворян, к коим для большей исправности и порядка определять знающих права людей, которые единственно должны по требованию давать свое мнение и совет, дабы ничего служащего к нарушению закона произойти не могло, но все бы отправлялось по предписанию правосудия. Сие все разумеется о гражданских судах, ибо криминальные не подлежат сим судам.

Какия предосторожности при сей перемене употреблять.

Остается теперь сказать, какую должно принять предосторожность в рассуждении столь важной перемены. Известно, что сего вдруг без великой опасности произойти в действо не можно, и многими примерами уже подтверждено, сколь далеко в подобных случаях простирается неистовство подлого (*) народа; и так небесполезно принять такия меры, которые, не нарушая общего покоя, могли бы всем ясно показать, что сии намерения клонятся к собственному их благополучию.

Прежде нежели можно что начать в рассуждении сей перемены, то я за полезное признаю приготовить на перед крестьян чрез воспитание, под предводительством благонравных церковников производиться имеющее; по учинении чего с надлежащею точностей во 1 х должно, зачав, для показания примера дворянству с дворцовых и государственных крестьян, из которых награждать сими выгодами только рачительных и добрых крестьян, а ленивых и злонравных до сих преимуществ не допускать; но, дав время к исправлению, увещевать возможным обзом, дабы отвратить от худой жизни и для большего поощрения предлагать им те же выгоды, ежели только исправятся.

По утверждении сего великого учреждения. дабы тем больше возбудить к трудолюбию, можно дозволить богатым крестьянам записываться в мещанство не просто, но с некоторыми договорами’ дабы воспрепятствовать конечное запустение деревень. Для того смотреть на крепко, в состоянии ли такой крестьянин купить себе в городе двор; имеет ли довольное число денег на раззавод, и может ли заплатить государю или господину уложенное за каждую душу, которую с собою из деревни выведет. Ежели он на все сие имеет денег , тогда можно ему дозволить переменить свое жилище и состояние.

Дворянство, до которого особливо касается сие дело, ни мало к сему ни принуждать; ибо каждый из них, будучи убежден собственною пользою, с доброй воли согласится ввести у себя такия учреждения, которые, не причиняя ему пи малейшего вреда, служат к благополучию таких людей, о сохранении которых человеколюбие и собственная его польза повелевают ему прилагать всевозможное старание.

Не иначе как за весьма счастливого должен я буду себя почитать, если сей мои труд соответствовать будет требованиям подавших повод к сему предложению. Впрочем принимаю я смелость уверить, что всегдашния мои желания были служить моему отечеству в сем намерении я сие единственно и предпринял и искренне желаю, чтобы при благословенной нашей Великой Государыни державе, Россия спокойно наслаждалась приуготовляемым под премудрым её предводительством благополучием принося усердные свои Всевышнему творцу за изливаемые щедроты благодарения