«Нужно, чтобы мы жили под защитой права»

Мишель Монтень «Опыты»

Человеческая мысль столетиями занимается проблемами соотношения между двумя категориями: рынком и правом. Рынок — обобщающее понятие в системе товарно-денежных отношений, а право — в системе правил поведения, предназначенных для неопределенного количества повторяющихся отношений. И всегда последняя система сталкивается с тем, что рынок играет ведущую роль. В трудах представителей самых различных областей знаний неизменно подчеркивается, что товарно-денежные отношения определяют право. В работах экономистов это проявляется особенно отчетливо, впрочем, и у юристов тоже. Это же наблюдение присуще и маркетологии, хотя она, разумеется, не может претендовать на многовековой опыт.

Данная работа посвящена правовым основам мирового космического рынка, т.е. принадлежит к числу исследований той же проблемы — соотношение рынка и права¹В данной работе не рассматриваются вопросы, касающиеся использования космоса в военных целях. Однако на этот раз исследование сталкивается с тем, что именно в области космоса право определило возникновение, а затем — и функционирование мирового рынка. Это стало уникальной ситуацией для проблемы соотношения двух названных категорий.

В свою очередь, уникальной оказалась и быстрота создания норм права, оказавших отмеченное определяющее влияние: они были созданы с 1967 по 1975 г. В этот период были заключены четыре универсальных многосторонних международных договора, установивших общепризнанные нормы международного космического права, давшие толчок становлению мирового космического рынка. Организации Объединенных Наций принадлежит неоспоримая историческая заслуга в осуществлении этого процесса нормотворчества.

Впрочем, созданные таким образом общепризнанные нормы международного космического права не упоминают о мировом космическом рынке. Самое большее, что в них просматривается, — это положения о возмещении вреда. Поскольку речь идет о возмещении, налицо эквивалентность, т.е. категория товарно-денежная.

Мировой космический рынок сложился в условиях существования системы из четырех универсальных международных многосторонних договоров — Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела от 27 января 1967 г. (далее — Договор о принципах), Соглашение о спасании космонавтов, возвращении космонавтов и возвращении объектов, запущенных в космическое пространство от 22 апреля 1968 г. (далее — Соглашение), Конвенция о международной ответственности за ущерб, причиненный космическими объектами от 29 марта 1972 г. (далее — Конвенция 1972 г.) и Конвенция о регистрации объектов, запускаемых в космическое пространство, от 14 января 1975 г. (далее — Конвенция 1975 г.).

В последние годы были опубликованы прежде секретные советские документы, проливающие свет на успешный характер нормотворчества при создании общепризнанных норм международного космического права²См. подробно: Советская космическая инициатива в государственных документах. 1946–1964 гг. / под ред. летчика-космонавта России, д. ю. н. Ю.М. Батурина. М., 2008. С. 230–233.. Они показывают, что успех был связан прежде всего с тем, что государства использовали способ взаимодействия, который может быть назван «нормотворческим космическим бартером». СССР внес два проекта — Декларацию основных принципов деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, а также проект международного соглашения о спасении аварийно спустившихся космонавтов и космических кораблей. Делегация СССР получила следующую директиву: «В случае согласия американцев на рассмотрение в Комитете наших предложений по правовым вопросам космоса не возражать против обсуждения в Комитете предложения США об ответственности за ущерб, причиненный космическими аппаратами»³Там же. С. 231. Этой директиве предшествовало постановление Президиума ЦК КПСС «Директивы советской делегации в Комитете ООН по использованию космического пространства вмирных целях» № П50/XXV // Президиум ЦК КПСС 1954–1964 гг. Т. I–III.. США дали согласие на разработку правовых норм, и СССР со своей стороны не возражал. Бартер состоялся, и нормотворчество успешно стало развиваться.

В процессе создания общепризнанных норм международного космического права была применена новая форма кодификации, а именно кодификация положений международного публичного права. К этому моменту истории юридической мысли были хорошо известны кодификации национального права — Кодекс Юстиниана, Кодекс Наполеона и многие другие. При такой кодификации речь шла о правовых нормах, за которыми всегда стояло какое-то одно государство в лице единой законодательной власти.

Четыре рассматриваемых договора состоят из 67 статей. Число содержащихся в них правовых норм значительно больше: почти все статьи в каждом из договоров содержат по несколько правовых норм. По своей природе это нормы международного публичного права. За ними стоит не одно государство, а множество стран-участниц. Глобальное участие государств в создании и применении норм, содержащихся в четырех международных универсальных договорах по международному космическому праву, явилось решающим фактором для возникновения и развития мирового космического рынка.

Разумеется, каждый из названных четырех международных договоров является отдельным договором, и вполне возможно, что какое-то из государств выходит из него, оставаясь участником другого или других международных договоров. Такая ситуация, разумеется, могла бы негативно воздействовать на глобальное действие норм международного космического права. Чтобы противодействовать ей, впервые в истории была применена новая форма кодификации, а именно, кодификация норм международного публичного права посредством отсылочных норм.

Речь идет о нормах трех договоров, которые отсылают к Договору о принципах. Принципы, как известно, всегда являются принципами, в том числе и в космосе. Отсылочные нормы к этому договору содержатся во всех других международных договорах. Соглашение содержит эту отсылку в ст. 6, Конвенция 1972 г. делает две такие отсылки — в п. 2 ст. VI и ст. XXII. Таким же образом поступает и Конвенция 1975 г. В ней нормы, отсылающие к Договору о принципах, установлены также дважды, а именно в п. 2 ст. II и в п. 2 ст. VII.

Характерно, что в ряде случаев Договор о принципах характеризуется как неотъемлемая часть современного международного публичного права, которая к тому же ставится на второе место сразу после Устава ООН. Этот подход выражен, в частности, в Конвенции 1972 г., которая устанавливает, что «никакого освобождения не предоставляется в случаях, когда ущерб явился результатом деятельности запускающего государства, которая не соответствует международному праву, включая, в частности, Устав Организации Объединенных Наций и Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела» (п. 2 ст. VI). Думается, что едва ли существует в мире государство, которое не желало защитить себя от ущерба, причиненного космическими объектами, в связи с чем не было бы стороной в Конвенции 1972 г. и для которого, следовательно, Договор о принципах не был бы обязывающим.

Предметом данной работы являются правовые основы мирового космического рынка. Между тем наблюдения показывают, что по мере развития этого рынка происходит его фрагментаризация. Образуются специализированные сектора, имеющие свою собственную правовую основу в нормах международного публичного права. Например, в 1993 г. ряд государств заключил международный договор о создании Международной космической станции (МКС). Под эгидой этого международного договора в международном публичном праве появились правовые нормы, являющиеся юридической основой для некоторых сегментов мирового космического рынка, в частности, космический туризм.

С другой стороны, по мере фрагментаризации мирового космического рынка происходит изменение роли некоторых положений, содержащихся в одном из четырех рассматриваемых договоров по международному космическому праву. Некоторые из этих положений становятся правовой основой только для отдельных сегментов мирового космического права. Такое положение существует, в частно
сти, в области космического страхования, включая отношения по перестрахованию космических рисков.

Помимо фрагментаризации мирового космического рынка следует отметить и такое явление, как прирастание к нему внешних сегментов. Среди них можно назвать рынок торговли космическим антиквариатом, а также возможность возникновения рынка космических лотерей (выигрыш права на будущий туристический полет в космос). Эти прирастающие к мировому космическому рынку сегменты не обладают правовыми основами, содержащимися в четырех рассматриваемых международных договорах по международному космическому праву.

I. Понятие космического объекта

«Я б Землю покинул, да в небо взлетел...»

Украинская народная песня

Роду человеческому предстоит обустраиваться в космосе. В этих условиях особое значение имеет и будет в дальнейшем иметь имущество, созданное человеком и отправленное в космос. Туда предстоит направлять массы вещей, созданных в результате все возрастающих финансовых затрат и интеллектуальных усилий. Поэтому правила о таком имуществе занимают одно из центральных мест в четырех рассматриваемых договорах по международному космическому праву.

В договорах удалось найти адекватное историческим задачам правовое понятие космического объекта.

Говоря самым общим образом, это понятие имеет, так сказать, геопосылающий характер. Оно выражает прежде всего ту общую мысль, что соответствующие нормы международного права имеют дело с предметами, создаваемыми на Земле для отправки в космос. Ни один из этих договоров не применяет понятие космического объекта в противоположном, так сказать, «космоцентрическом» смысле. Между тем такие предметы, т.е. вещи, перемещающиеся из космоса на Землю, многочисленны и известны человечеству с глубокой древности. Их понятие является многовековым — это метеориты. Геопосылающий характер правового понятия «космический объект» исключил применение этого понятия к метеоритам.

Геопосылающий характер юридического понятия «космический объект» выражается прежде всего в термине «космический». Определенный смысловой нажим на это явственно ощущается в Договоре о принципах, когда он говорит о правах собственности «на космические объекты, запущенные в космическое пространство» (ст. VIII). Но это скорее исключение: обычно во всех четырех рассматриваемых договорах термин «космический» в связи с объектом употребляется лишь один раз. Этого вполне достаточно для выражения геопосылающего характера понятия.

В ряде положений рассматриваемых договоров определение «космический» сочетается не с понятием объекта, а с понятием корабля. Так поступает и Договор о принципах (ст. V, XII), и особенно Соглашение (ст. 1—4). Однако и в последнем фигурирует понятие космического объекта (ст. 5). Им также широко пользуется Конвенция 1972 г. (ст. I—V, а также ст. VII и XXI) и, наконец, Конвенция 1975 г. (ст. I, II, IV—VI).

При массированном употреблении четырьмя договорами понятия «космический объект» в рассматриваемом смысле отдельные случаи, когда эти договоры говорят просто об объекте, не присовокупляя к нему термин «космический», не меняют общей геопосылающей позиции международного космического права. В частности, Конвенция 1975 г., решая вопрос об идентификации вещи, которую она называет просто «объект», в той же статье дважды говорит о «космическом объекте» (ст. VI).

Геопосылающее понятие космического объекта послужило основанием для создания четырьмя рассматриваемыми договорами трех производных от него правовых понятий — понятия составных частей космического объекта, понятия средства доставки космического объекта и, наконец, понятия части средства доставки космического объекта (ст. I Конвенции 1972 г. и ст. I Конвенции 1975 г.).

В рассматриваемой области международному космическому праву свойственна еще одна черта — линия на ограничение круга правовых понятий. В такой новой области правового регулирования, как регламентация отношений, возникающих в области обустройства человечества в космосе, существовало и продолжает существовать искушение ввести и другие правовые понятия, предметом которых является имущество, направляемое с Земли в космос. Этого искушения создателям договоров удалось избежать. Это, конечно, способствовало стабильности правового регулирования. Мы ограничимся тем, что отметим одно важное обстоятельство. Ни один из четырех рассматриваемых международных договоров не применяет понятия «спутник».

На рубеже XXI в. обнаружилось, что в общепризнанных нормах международного космического права имеется определенный пробел. В этих нормах отсутствуют положения, объектом которых является станция, находящаяся на околоземной орбите.

Договор о принципах использует понятие станции лишь в отношении сооружения, находящегося на Луне или другом небесном теле (ст. VIII, XII). К сожалению, в четырех договорах нет правил о станции, находящейся на околоземной орбите. Приходится признать, что в этом вопросе юридическое сознание человечества на тот момент отстало от его художественного сознания. Искусство уже давно предвидело существование таких станций. Именно на них развертывается действие фильмов, вошедших в историю мирового кино. Один из них был снят Стэнли Кубриком («2001: космическая Одиссея»), другой — Андреем Тарковским («Солярис»). Обращает на себя внимание, что оба они были сняты именно в те годы, когда шла разработка четырех международных договоров, установивших общепризнанные нормы международного космического права. С. Кубрик снял свой фильм в 1968 г., а А. Тарковский — в 1973 г. Впрочем, человеческое сознание все же является единством. Пусть и с некоторым опозданием, но юридическое сознание активно занялось проблемами станций, находящихся на околоземной орбите⁴См.: Батурин Ю.М. Космическая дипломатия и международное право. М., 2006..

Трудно воздержаться от заключения, что художественное сознание было в этом вопросе более продуктивным, в силу того, что оно не испытывало давления со стороны военных соображений. Фактом остается, что в обоих кинофильмах царит мир. В то же время люди, работавшие над четырьмя рассматриваемыми международными договорами по космосу, испытывали мощное давление со стороны шедшей в те годы так называемой холодной войны.

После ее прекращения, в 1993 г. группа государств заключила международный договор о создании международной космической станции⁵Подробнее см.: Яковенко А.В. Международно-правовые проблемы международных программ использования космоса: автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 2001., в котором закреплено понятие станции. В предшествующий период национальное законодательство некоторых стран называло станциями некоторые крупные космические объекты (например, в СССР один из них назывался «станция Алмаз»).

Для функционирования мирового космического рынка важное значение имеет институт, который может быть назван «космический анабиоз права собственности». Он введен Договором о принципах, который установил: «Права собственности на космические объекты, запущенные в космическое пространство... и на их составные части остаются незатронутыми во время их нахождения в космическом пространстве... или по возвращении на Землю» (ст. VII).

Если рассматривать эту правовую норму с точки зрения теории права, то она является одним из проявлений открытого характера международного космического права. Для него объективными являются национальные системы гражданского права, в каждой из которых гражданско-правовые нормы, посвященные праву собственности, занимают центральное место⁶Подробнее о теории открытого права см.: Рубанов А. Теория открытого права: отношения на международной арене // Человек и его время. М., 2006. С. 369–381..

Приведенная норма Договора о принципах, однако, не возлагает на государства обязательства регулировать право собственности на космический объект определенным образом. Более того, любое государство может в своем гражданском праве не использовать и понятие космического объекта, если оно намерено держаться в стороне от мирового космического рынка. Именно так, кстати говоря, поступил и СССР, гражданское право которого так до самого конца существования этой страны не использовало понятие «космический объект». Это понятие появилось только в гражданском праве России.

Посмотрим теперь на мировой космический рынок с позиций маркетологии.

Первое, что следует отметить, — это медленный рост числа государств, способных самостоятельно осуществлять запуск космических объектов. В течение длительного времени существовало только восемь государств, которые были в состоянии самостоятельно запустить космический объект: Россия, США, Франция, Великобритания, Китай, Индия, Япония и Израиль. Только в начале 2009 г. таких государств стало девять. Иран запустил космический объект, получивший название «Омид» («Надежда»)⁷Российская газета. 2009. 5 февр. С. 8. Правда, в мире существует одно государство, которое систематически сообщает о запусках своего космического объекта. Этим государством является КНДР. Первое такое сообщение было сделано в 1998 г., но тогда никаких его следов в космическом пространстве обнаружено не было. В феврале 2009 г. северокорейское космическое ведомство сообщило о том, что должен быть запущен экспериментальный космический объект связи, и даже привело его название — «Звезда славы-2»⁸Российская газета. 2009. 25 февр. С. 6..

России принадлежит около 39% всех мировых пусков ракет космического назначения; за Россией стабильно следуют США, на долю которых приходится 27% от всех запусков. В последние годы сильно прибавил Китай — около 16% запусков⁹Российская газета. 2009. 21 янв. С. 14..

Второе обстоятельство — значительное расширение количества космических объектов, публично оцениваемых в денежных суммах, как правило, в долларах США. В частности, космические объекты, принадлежащие неправительственному юридическому лицу «Iridium Holdings», оцениваются в 50 млн долл. По этому пути пошли и военные власти иностранных государств. В частности, Национальное разве дуправление США сообщило, что стоимость американского военного спутника составляет от 500 млн до 1,5 млрд долл., и кроме того, еще 500 млн долл, тратится на запуск. Но это, разумеется, косвенное влияние существования мирового космического рынка.

Третье обстоятельство является элементом самого мирового космического рынка. На нем возник мировой рынок электронных компонентов космических объектов. Электронная компонентная база — основа функционирования космических объектов. Именно она составляет основу радиоэлектронной аппаратуры космического объекта. В самых различных странах мира возникли многочисленные предприятия, выпускающие электронные компоненты для космических объектов. Соответственно возникла и мировая торговля ими, а вместе с ней появились и серьезные проблемы. Главная среди них может быть охарактеризована как проблема «вторых поставщиков электронных компонентов».

На мировом космическом рынке появились торговые посредники, закупающие электронные компоненты для космических объектов и затем перепродающие их производителям таких космических объектов. При этом посредники часто действуют по принципу: купить подешевле, имея в виду, что продать удастся предприятиям космической отрасли, т.е. тем, у кого имеются деньги. Между тем в космосе стоимость отказа электронного компонента (например, микропроцессора) может в миллионы раз превышать стоимость этого самого элемента.

Подсчеты показывают, что на сегодняшнем мировом космическом рынке электронных компонентов присутствует поддельная продукция, доля которой достигает целых 7%. Естественно, что цена на эти подделки значительно ниже, чем на оригинальную продукцию, что не может не привлекать некоторых «вторых поставщиков электронных компонентов».

Все это имеет серьезное значение для производителей космических объектов в России. В частности, в Украине и в некоторых других странах СНГ существует немало предприятий, которые развалились лет десять назад, а их продукция, произведенная в те времена, сегодня все еще активно предлагается так называемыми вторыми поставщиками.

Впрочем, с 1993 по 2007 г. средний уровень отказов средств выведения космических объектов (ракеты-носители, разгонные блоки) российского и украинского производства составлял 6%. В тот же период средства выведения из США отказывали в 5,9% случаев, для европейских ракет-носителей этот показатель составлял 4,8%, для китайских — 7,4%, для японских — 17,2%, для индийских — 17,6%¹⁰Российская газета. 2008. 12 апр. С. 5..

II. Рыночное освоение космоса и его пространственная концепция

«Что касается звезд, то они всегда. То есть, если одна, то за ней другая.

Небо выглядит лучше без них. Хотя освоение космоса лучше, если с ними».

Иосиф Бродский

Человечество решало свою историческую задачу обустройства в космическом пространстве двумя известными ему экономическими путями: путем бюджетного финансирования и рыночным путем. Рыночное освоение космоса развивалось особенно интенсивно, что и привело к возникновению мирового космического рынка. В то же время бюджетный путь временами серьезно выигрывал в пропагандистском отношении.

С точки зрения международного космического права для рыночного освоения космического пространства важнейшее значение имеет пространственная концепция космоса. Кардинальный вопрос — что собой представляет космос с юридической точки зрения — допускает различные ответы. Однако все четыре рассматриваемых договора исходят из единого понимания — космос понимается как пространство. Подчеркнем, что о космическом пространстве говорится в 29 статьях Договора о принципах. При этом в большинстве из них оно используется неоднократно¹¹Трижды в ст. I, II, III, IV, дважды в ст. V и четырежды в ст. VI, дважды в ст. VII, четырежды в ст. VIII, семь раз в ст. IX, по одному разу в ст. X и XI и дважды в ст. XIII.. В Конвенции 1976 г. это понятие используется в двух статьях (п. I ст. II и ст. V). В Соглашении оно используется в одной статье (п. 3 ст. 5).

В правовом понятии «космическое пространство» центр тяжести лежит в понятии «пространство». Термин «космическое» имеет квалифицирующее значение. Юридическая мысль человечества к моменту разработки Договора о принципах уже веками оперировала понятием «пространство», когда регулировала отношения, возникающие в земном, морском и воздушном пространствах. Пространственная концепция космоса сыграла важную роль в формировании мирового космического рынка. Отношения, складывающиеся на этом рынке, пространственно не локализуются. Они складываются и существуют как на поверхности Земли (и даже под нею), так и в морском пространстве, а также в воздухе и, разумеется, в космосе.

Обращает на себя внимание, что пространственная концепция космоса позволяет связать этот подход с более широким пространственным взглядом на окружающий мир. В частности, Договор о принципах содержит нормы о других видах пространства, упоминая о море (ст. V), воздушном пространстве (ст. VII), пределах государства (ст. VIII), территории государства (ст. V). О территории государства говорят Конвенция 1972 г. (ст. I, п. 3 ст. VIII) и Конвенция 1975 г. (ст. I). Кроме того, Конвенция 1972 г. говорит о поверхности Земли (ст. III и IV), а о море говорит Соглашение (ст. 3 и 4).

Терминология четырех международных договоров по этому вопросу более устойчива, чем, например, по вопросу о космическом объекте. Договор о принципах единственный раз отступает от пространственной концепции космоса, когда устанавливает, что государства, участвующие в нем, «рассматривают космонавтов как посланцев человечества в космос» (ст. V). Здесь Договор избегает говорить о космическом пространстве.

Общепризнанные нормы международного космического права были созданы за уникально короткий срок в 12 лет. При этом юридическое сознание имело возможность опираться на достижения человеческой мысли в других областях. На первом месте здесь стояла астрономия. Она развивалась и менялась в течение тысячелетий. Ограничимся тем, что назовем Птолемея, Джордано Бруно и Коперника. Из астрономии Договор о принципах заимствовал понятие неба. Оно используется в понятии небесного тела. Это понятие фигурирует в ст. I, II, III, IV, V, VI, VII, VIII, IX, X, XI, XII, XIII. По существу, небо присутствует во всех положениях Договора о принципах, кроме его заключительных статей.

Однако на протяжении всех 12 лет, когда осуществлялась работа над четырьмя договорами, у юридической мысли отсутствовала возможность опереться на достижения в области теоретической физики. В этой области знаний существовали различные подходы, из которых вытекали и различные взгляды на космос. Наряду с общей теорией относительности, выдвинутой Эйнштейном, развивалась и так называемая корпускулярная теория, сторонники которой утверждали, что в природе существуют такие элементарные частицы, как фотоны, мезоны и кварки. В то же время Эйнштейн полагал, что космос не следует рассматривать как особую субстанцию (так называемый эфир). Напротив, его оппоненты подчеркивали, что общая теория относительности неверна, и сегодня продолжаются попытки опровергнуть ее экспериментальным путем, выдвигая тезисы о существовании так называемых темной материи, темной энергии, черных дыр¹²Уместно отметить, что дискуссия в теоретической физике сопровождалась попытками оказывать влияние и на более широкие круги. Одним из последних таких опытов может служить статья с характерным названием: Медведев Ю. Темное стало явным. Российский ученый раскрыл одну из самых загадочных тайн Вселенной // Российская газета. 2009. 14 янв. С. 14..

Юридическое сознание в начале двенадцатилетней работы над созданием общепризнанных норм международного космического права принципиально отказалось от использования достижений в области теоретической физики. Однако оно не отступило от достижения своей цели, заняв самостоятельную позицию и отказавшись от взгляда на себя как на разновидность научного сознания.

За двенадцатилетней работой стоит международная межгосударственная организация, носящая в соответствии со своим Уставом, принятым 26 июня 1945 г., название «Объединенные Нации» (далее — ООН). Эта международная межгосударственная организация приняла решение игнорировать в ходе своей работы результаты работы другой международной межгосударственной организации — Бернского союза, созданного Конвенцией об охране литературных и художественных произведений 9 сентября 1886 г.

В ходе двенадцатилетней работы над созданием общепризнанных норм международного космического права не учитывался взгляд на космос как на субстанцию (т.е. как на так называемый эфир), принятый Бернским союзом. Этот подход был выражен весьма отчетливо. Сегодня в тексте Бернской конвенции содержится 11 норм, в которых космос трактуется как некоторая субстанция, именуемая «эфир». В качестве примера приведем одну из них: «за законодательством стран Союза сохраняется... право установить условия, на которых лекции, обращения и другие публично произнесенные произведения того же рода могут... передаваться в эфир» (п. 2 ст. 2^bis). Подчеркнем, что взгляд на космос как на субстанцию уже существовал к моменту, когда началась двенадцатилетняя работа над созданием общепризнанных норм международного космического права.

В международном праве действует общепризнанный принцип, что международный договор не возлагает обязательств и не создает прав для государства, которое в этом международном договоре не участвует. СССР не участвовал в Бернском союзе, когда внес в ООН Декларацию основных принципов деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства. Соответственно в ней космос не трактовался как некая субстанция («эфир»). Со своей стороны, и США на тот момент не участвовали в Бернском союзе. По этой причине в ООН этот взгляд на космос не рассматривался, представители Бернского союза не приглашались на заседания комитетов и подкомитетов ООН, работавших в этом направлении, в том числе и в качестве наблюдателей (представители же некоторых других международных межгосударственных организаций в этом качестве приглашались).

Равным образом на четыре договора не оказало влияние и противоречие, содержащееся в Договоре о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой от 5 августа 1963 г. Этот универсальный договор, первоначально заключенный между СССР, Великобританией и США, возложил на участников обязательство не совершать ядерные взрывы «в атмосфере; за ее пределами, включая космическое пространство; под водой» (п. 1 «а» ст. I). Здесь космос был определен как пространство. В то же время в Договоре все категории, перечисленные в ст. I, квалифицировались равным образом как «среды» (п. 2 ст. I). Бесспорно, что при ядерном взрыве под водой взрыв совершается в определенной среде. То же самое происходит и при взрыве в атмосфере. Вода, как и воздух — это, разумеется, две среды. Однако четыре «космических» договора не рассматривают космическое пространство как среду. Это свидетельствует о том, что в определенный момент СССР, США и Великобритания изменили свою точку зрения.

III. Космическо-правовое положение неправительственных юридических лиц

«Лицом к лицу Лица не увидать. Большое видится на расстоянье».

Сергей Есенин

Одной из основ существующего мирового космического рынка являются нормы международного космического права, определившие функционирование на нем субъектов, которые получили своеобразно звучащее наименование неправительственных юридических лиц.

Юридическое лицо — не субъект международного публичного права. Субъектом международного публичного права являются только государства и международные межгосударственные организации. Юридическое лицо — это субъект национального, прежде всего гражданского права¹³Мы отвлекаемся от того, что в некоторых международных договорах, лежащих в основе международных межгосударственных организаций, содержатся положения о том, что данная организация является юридическим лицом. В частности, в Соглашении о международной организации спутниковой электросвязи (ИНТЕЛСАТ) сказано, что эта организация «является юридическим лицом» (ст. IV). Поэтому в четырех международных договорах нет и не может быть норм, определяющих права и обязательства юридических лиц. Однако в них могут содержаться нормы, определяющие любые права и обязательства государств, касающиеся юридических лиц.

Сразу подчеркнем, что в этих договорах устанавливаются права и обязательства государств, связанные не с любыми юридическими лицами как субъектами их национального гражданского права, а только с теми, которые с точки зрения международного космического права отвечают установленному критерию неправительственности. Этот критерий имеет отрицательный характер. Центр его тяжести лежит в частице «не», использованной в термине «неправительственное». Отрицательная частица указывает на полное отсутствие любой связи между оперативной деятельностью организации, являющейся юридическим лицом, и деятельностью какого-либо государства.

По существу, за этим термином стоит понятие частного юридического лица. Именно для частного юридического лица свойственно отсутствие связи с государством. Однако использование понятия частного юридического лица по идеологическим основаниям было неприемлемо для СССР, который во время работы над подготовкой рассматриваемых четырех международных договоров был одним из двух основных государств, осуществлявших в космосе активную деятельность. Международное сообщество не могло рассчитывать на участие СССР в таком международном договоре, который будет содержать нормы о частных юридических лицах. Достаточно напомнить о высказывании, восходящем еще к первой советской кодификации гражданского права, о том, что коммунистические кодификаторы ничего частного в области хозяйства не признают, а также еще более ранний тезис о том, что частная собственность есть основа всякой эксплуатации человека человеком.

Использование международным космическим правом термина «неправительственное» было терминологическим компромиссом, открывшим путь для обхода идеологического противостояния, которое могло бы закрыть человечеству дорогу в космос. В СССР, правда, были некоторые организации, которые считались частными юридическими лицами (например, дачно-строительные кооперативы). Однако с точки зрения деятельности в космическом пространстве они были абсолютно маргинальными. Это, конечно, облегчало для СССР возможность идти на терминологический компромисс. Как правильно отмечает Е.А. Суханов, «наши государственные предприятия свыше 30 лет (с конца 20-х до середины 60-х годов прошлого века) работали, вообще не имея формально признанных прав юридического лица»¹⁴Суханов Е.А. Гражданское право: в 4 т. Т. I. Общая часть. М., 2004. С. 224.

Неправительственное юридическое лицо не является субъектом международного космического права. Все четыре рассматриваемых договора содержат нормы, посвященные исключительно правам и обязательствам государств (и международних межгосударственных организаций). Однако эти права и обязательства по существу связаны именно с неправительственными юридическими лицами.

На первое место следует поставить следующее положение, содержащееся в Договоре о принципах: «Деятельность неправительственных юридических лиц в космическом пространстве... должна проводиться с разрешения и под постоянным наблюдением соответствующего государства — участника Договора» (ст. VI). Эта норма определяет права и обязательства именно государств, а не юридических лиц. Она является правилом международного права. Однако вместе с тем в ней прямо упоминается о том, что в космическом пространстве может осуществляться деятельность неправительственных юридических лиц.

Государству при этом предоставляются два права: выдавать разрешения на эту деятельность и осуществлять над ней наблюдение, причем указывается, что такое наблюдение осуществляется постоянно. Постоянность наблюдения охватывает весь период, когда неправительственное юридическое лицо осуществляет деятельность в космическом пространстве: от ее начала и до ее прекращения. Следовательно, в соответствии с данным положением Договора о принципах деятельность в космическом пространстве неправительственных юридических лиц подлежит государственному лицензированию. От усмотрения государства зависит, выдавать ли таким юридическим лицам эту лицензию или отказывать в ней. Здесь государство свободно, оно может не выдавать лицензий, в том числе и по идеологическим соображениям.

Отметим, что Договор о принципах остался здесь именно в сфере принципов. Он обошел сложный и в момент его разработки совершенно неясный вопрос, как урегулировать ситуацию, когда в неправительственном юридическом лице участниками являются граждане или неправительственные юридические лица различных государств. Договор ограничился тем, что установил — как лицензирование, так и постоянное наблюдение осуществляются «соответствующим государством» (ст. VI). Не уточняется, однако, как именно определяется такое соответствие.

Теперь посмотрим на мировой космический рынок с позиций маркетологии.

В общем, неправительственные юридические лица уступают здесь государствам, но только тем из них, которые вообще осуществляют деятельность в космическом пространстве. Что касается международных межгосударственных организаций, осуществляющих космическую деятельность, то здесь баланс неясен. Существуют такие организации, которые возникли недавно (например, Организация космического сотрудничества Азиатско-Тихоокеанского региона) и которые еще себя не проявили.

Вместе с тем существуют неправительственные юридические лица, которые осуществляют разностороннюю деятельность на мировом космическом рынке. К ним принадлежит «Iridium Holdings», имеющий 66 космических объектов¹⁵Для сравнения отметим, что к осени 2008 г. в космосе находилось 16 космических объектов, принадлежащих Индии, и один, принадлежащий Венесуэле.. Эта организация является юридическим лицом, созданным по законодательству штата Делавэр (США). Она полностью отвечает требованиям критерия неправительственности, установленного международным космическим правом. Осенью 2008 г. инвестбанк «Greenhill and Со» приобрел ее за 591 млн долл, (через свою дочернюю компанию).

«Iridium Holdings» (неправительственное юридическое лицо) обеспечивает сотовую телефонную связь на всей поверхности Земли. На начало 2009 г. у организации было 300 тыс. абонентов. Каждый абонент обслуживается одновременно тремя космическими объектами, принадлежащими этой организации. 5% трафика приходится на Россию, где у «Iridium Holdings» имеются дилеры (в частности, компания «Альфа-телеком»), С 2003 г. статус оператора российской части системы «Iridium» имеют «Технологии Иридиум», но из-за отсутствия инвестиций услуги в области связи ею не продаются. В начале 2009 г. стала рассматриваться идея о создании в России «дочки» «Iridium» — «Иридиум коммьюникейшенс», а также о получении в России частоты и о строительстве на ее территории станции сопряжения. Россия привлекает обилием территорий, на которых обычная связь отсутствует, а также тем, что связь с использованием космических объектов недешева.

Наблюдатели полагают, что «Iridium Holdings» выбрала удачный момент. Конкурирующие с ней на мировом космическом рынке два других неправительственных юридических лица («Globstar» и «Thuraya») своими космическими объектами не охватывают всю Землю. К тому же «Globstar» (у которой 40 000 абонентов) как раз обновляет свою группировку космических объектов.

В целом на мировом космическом рынке прослеживается ярко выраженная тенденция к выходу на фондовый рынок компаний, имеющих космические объекты, расположенные на околоземных орбитах. Фоном для такой тенденции является деятельность фондов прямых инвестиций, вложивших в 1995—2005 гг. около 9 млрд долл. США в активы компаний, имеющих космические объекты, расположенные на околоземных орбитах. Теперь фонды прямых инвестиций стремятся получить отдачу от этих вложений. Первой крупной сделкой такого рода стало размещение акций компании «Pan Am Sat Holding», принесшее инвестиционному фонду «Kohlberg Kravis Roberts» («KKR») 900 млн долл.

О компании «Intelsat», зарегистрированной по законодательству Бермудских островов и считающейся вторым в мире оператором названных космических объектов, известно, что она еще в 2005 г. объявила о намерении выйти на фондовый рынок США с так называемым «первоначальным публичным предложением» (ІРО). Многие другие компании, являющиеся операторами названных космических объектов, сталкиваются с серьезными трудностями. В частности, компания «Pan Am Sat Holding», являющаяся первым в истории коммерческим оператором названных космических объектов, столкнулась с тем, что из 23 принадлежащих ей космических объектов более десяти стали жертвами поломок.

Всей космической отрасли сейчас приходится сталкиваться с серьезными финансовыми рисками. Это заставляет инвесторов, рассматривающих детали предстоящих ІРО, серьезно думать над перспективами. Такие же вопросы стоят перед банкирами, участвующими в проведении ІРО, и перед держателями облигаций космических компаний. У «Pan Am Sat Holding» возникли немалые проблемы с властями. В марте 2005 г. она представила в Комиссию по ценным бумагам и биржам США отчет, в котором признала наличие у нее серьезных технических проблем. На шести из девяти ее основных космических объектов были обнаружены различные неполадки — от дефектов солнечных батарей до выхода из строя электрических двигателей. Из-за этого космическому оператору пришлось сократить число принимаемых от клиентов заявок и сроки амортизации оборудования. Тем
не менее компания известила, что намерена выплатить своим владельцам 200 млн долл, в виде дивидендов и указала, что деньги будут выделены из средств, полученных в ходе ІРО.

По оценке инвестиционного агентства «Moody’s», инвестиционные фонды, контролирующие космических операторов, озабочены повышением окупаемости и очень часто их действия не соответствуют интересам держателей долгосрочных облигаций. Впрочем, после начала 2004 г. космическим операторам удалось заключить ряд договоров на длительные сроки и стабилизировать приток денежных средств. Поэтому аналитики Уолл-стрит все чаще говорят о них как о достойных объектах инвестиций. Однако существует мнение, что при нынешнем состоянии дел предстоящие ІРО принесут основную выгоду не инвесторам, а самим фондам прямых инвестиций.

Характерно, что компания «SEC Global», созданная по законам Люксембурга и являющаяся крупнейшим мировым космическим оператором, не только не планирует ІРО, но и критикует конкурентов, стремящихся стать публичными акционерными компаниями.

III. Открытость космического пространства для использования

«Подымите мне веки: не вижу!»

Николай Гоголь «Вий»

Четвертое место среди норм, введенных в международное космическое право четырьмя рассматриваемыми договорами и играющих главную роль для образования и функционирования мирового космического рынка, занимает положение о том, что космическое пространство открыто для использования. Это одно из правил, которыми начинается Договор о принципах: «Космическое пространство... открыто для... использования» (ст. I).

Внимания прежде всего заслуживает правовое понятие открытости. Понятие открытости применительно к космическому пространству появилось в результате процесса, который может быть охарактеризован как внутрисистемный трансферт обобщающего правового понятия, а именно понятия «открытость». Поясним эту характеристику.

Прежде всего речь здесь идет о внутрисистемности. Процесс протекает внутри одной и той же системы права, а именно, в международном публичном праве, которое регулирует отношения между государствами (а также международными межгосударственными организациями). Понятие, свойственное нормам права, регулирующим некоторую категорию отношений между государствами, переносится (трансферируется) в нормы права, регулирующие другую разновидность отношений между теми же субъектами.

Предметом этого процесса являются не нормы права, а правовое понятие, имеющее обобщающий характер. Можно обозначить это обобщающее понятие и как правовой принцип. Правовой принцип, сложившийся в одной области международного публичного права, переносится в другую сферу также международного публичного права. Например, было открытое море, а в результате трансферта появился открытый космос.

СССР был инициатором этого процесса. В Директивах советской делегации в Комитете ООН по использованию космического пространства в мирных целях упоминались Декларация основных принципов деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства и Международное соглашение о спасении аварийно спустившихся космонавтов и космических кораблей, которые были внесены СССР в Юридический подкомитет. Оба эти проекта прямо говорят о море, причем именно об открытом море¹⁶Стоит напомнить, что Директивы были даны в 1962 г., т.е. задолго до появления Конвенции ООН 1982 г. по морскому праву.

Предложение СССР рассматривать в будущих соглашениях по космосу море именно как открытое море было поддержано. Соответствующие нормы вошли в два из четырех рассматриваемых договоров. В частности, Договор о принципах, определяя права и обязательства государств оказывать помощь космонавтам, прямо говорит о случае, когда последние потерпели бедствие «в открытом море» (ст. V). Об открытом море неоднократно говорит и Соглашение (ст. 1,3,4, 5).

Сразу скажем, что исторически обобщающее понятие открытого моря не было единственным обобщающим правовым понятием в сфере международного морского права. Существовало и прямо противоположное, но также обобщающее правовое понятие закрытого моря. Оно было выдвинуто еще в XVII в. Длительное время шла дискуссия между сторонниками открытого моря (Маге Liberum — лат.) и сторонниками закрытого моря (Маге Clausum — лат.). Продолжалась она и в последующие века. В частности, Наполеон Бонапарт размышлял над принципом открытого моря в своих мемуарах, посвященных походу в Египет, а президент США Вудро Вильсон в 1918 г. выдвинул концепцию открытого моря в качестве одной из основ будущего Версальского мира. Это вызвало острое возражение со стороны Великобритании. В новейшей иностранной литературе отмечается, что СССР сразу после завершения Великой отечественной войны изменил свое отношение к принципу открытого моря в связи с его «почти беспрецедентно быстрым развитием от сухопутной державы, защищающей свои уязвимые морские границы, до второй главной морской державы на планете»¹⁷Butler W.E. Russia and the Law of the Nations in Historical Perspective. Collected essays. L.: Wildy, Simmons and Hill Publishing. 2009. P. 193..

Договор о принципах совершил рассматриваемый трансферт в следующих словах: «Космическое пространство, включая Луну и другие небесные тела, открыто для исследования и использования всеми государствами без какой бы то ни было дискриминации на основе равенства и в соответствии с международным правом, при свободном доступе во все районы небесных тел» (ст. I). Ключевые слова этого положения — «космическое пространство открыто». Эта открытость основывается на равенстве, исключает дискриминацию, а также сопровождается свободным доступом во все районы небесных тел. Присутствует также и правоприменительный аспект — открытость космического пространства осуществляется в соответствии с международным правом.

Приведенное положение Договора о принципах является историческим достижением юридического мышления человечества. В этой перспективной области своей деятельности оно выбрало свободу.

Между тем для сознания человечества вполне возможны и иные взгляды на космическое пространство. Нельзя забывать о многотысячелетнем религиозном сознании, а также о противоположном ему антирелигиозном сознании, с которым вполне может быть связано представление о космосе как о хаосе, либо как о полной пустоте, где вообще отсутствует объект, который может быть осознаваемым. К тому же юридическое сознание не универсально. Вполне возможно, что в пределах отдельных стран вследствие складывающихся в них локальных политических и социальных условий возникает своеобразный юридический взгляд на космическое пространство.

В частности, в СССР в 1933 и 1934 гг. Е.А. Коровин написал статьи, в которых отстаивал право государства принимать меры для самозащиты независимо от высоты полетов над его территорией¹⁸См. подробнее: Международное космическое право / под ред. Г.П. Жукова, Ю.М. Колосова. М., 1999. С. 18–19.. Одна из них была опубликована и во Франции¹⁹Korovine E. La conquet de la stratosphere et le droit international // Revue générale de droit international public. 1934. No. 6. P. 675–686.. Между тем в СССР в конце 1934 г. на вершине государственной власти произошло политическое убийство, которое положило начало целому историческому периоду, известному под названием «большой террор». Разумеется, это может быть совпадением. Однако и в подобном случае это случайность такого характера, который позволяет обратить на нее внимание.

Как отмечает Ю.М. Батурин, после полета первого искусственного спутника Земли, когда тот «делал виток за витком, пролетая над территорией многих стран, США внимательно следили за их реакцией. Дипломатических демаршей и протестов в мире почти не последовало»²⁰Советская космическая инициатива в государственных документах. С. 20.. Человечество выбрало свободу и равенство, и Договор о принципах своей нормой об открытом космосе закрепил этот выбор.

Следует подчеркнуть, что рассматриваемый трансферт понятия открытости скрывает серьезнейшее последствие рыночного характера. Для того чтобы воспользоваться принципом открытости, существующим для моря, и принципом открытости для космического пространства, необходимо пойти на несравнимые имущественные затраты. Для того чтобы выйти в открытый космос, необходимо преодолеть земное притяжение. Космическому объекту как минимум должна быть придана первая космическая скорость. Для того чтобы воспользоваться принципом открытости моря, конечно, нужны известные расходы. Но в обоих случаях расходы несопоставимы.

Иначе говоря, введение в международное космическое право принципа открытости космического пространства, по существу, сказало человечеству: соизмеряй свои расходы с выручкой. А это совершенно рыночный подход.

Другое дело, что участники космической деятельности далеко не всегда следовали этому подходу. Многие из них шли на любые расходы для достижения целей престижа, а то и просто политической пропаганды, которая, можно надеяться, с точки зрения будущей бесконечной деятельности человечества в космосе будет расценена как пошлость. Но это, впрочем, не наша задача, а проблема для будущей исторической науки. Мы можем ограничиться наблюдением, что некоторым политическим пропагандистам их пропаганда не помогла, и эти участники космической деятельности прекратили свое существование.

Договор о принципах связывает принцип открытости космического пространства с понятием использования, устанавливая, что космическое пространство открыто для использования (ст. 1). Выше отмечалось, что неправительственные юридические лица допущены международным космическим правом к осуществлению деятельности в космическом пространстве. Поскольку, по существу, здесь идет речь о частных юридических лицах, для них использование всегда означает соотношение расходов по преодолению земного притяжения с доходами от деятельности по использованию космического пространства. Конечно, доля этих доходов может быть направлена на укрепление деловой репутации частного юридического лица по решению его органов. Но если они допустили ошибку и в результате расходы на выход в открытый космос превысили полученные доходы, частное юридическое лицо обречено на уход с мирового космического рынка. Для неправительственного юридического лица слова Договора о принципах, что космическое пространство открыто для использования, звучат как своего рода категорический императив в духе философии Иммануила Канта.

Посмотрим теперь на мировой космический рынок с позиций маркетологии.

Все космическое пространство открыто для использования. Однако наблюдения показывают, что космические объекты в основном располагаются на околоземных орбитах. Они стартуют с первой космической скоростью и вращаются на орбитах (прежде всего, эллиптических, вокруг Земли). Разные наблюдатели при этом называют различные цифры. Иногда фигурирует цифра в 1500 космических объектов. Чаще, однако, указывают другую цифру — 800 космических объектов. В последнем случае приводятся также и более подробные данные. Например, утверждается, что на начало 2007 г. вокруг Земли вращалось из США 443 космических объекта, из России — 101, из Европы — 33, из Японии — 31, из Китая — 34, из Канады — 6. Из других стран мира вокруг Земли вращалось 80 космических объектов. Кроме того, указывалось, что еще 110 космических объектов принадлежало международным межгосударственным организациям²¹Российская газета. 2007. 26 янв. С. 8..

Уместно также привести и данные, которые исходят от неправительственной организации «Union of Concerned Scientists». По ее данным, на начало 2008 г. США имели на орбите около 420 космических объектов, среди которых находятся объекты с разведывательными и метеорологическими функциями и функциями в области связи. Россия имеет около 90 космических объектов, Китай — 34. Остальные 382 космических объекта приходятся на все остальные страны. Кроме того, более 200 космических объектов размещены на геостационарной орбите²²Российская газета. 2008. 18 февр. С. 5..

Мировой космический рынок характеризуется и тем, что 40 стран, являющихся производителями космической техники, обслуживают в общей сложности потребности 130 государств. Иностранные аналитики оценивают объем роста ракетного рынка в 2006—2015 гг. в 45,9 млрд долл. США. Суммарный оборот индустрии пусковых услуг в 2005 г. составил 3 млрд долл. США.

В зависимости от общего веса запускаемых космических объектов рынок космических запусков делится на три сегмента. Первый и наибольший сегмент составляют пуски космических объектов полезной нагрузкой более трех тонн. Второй сегмент — пуск космических объектов массой от одной тонны до трех тонн. Третий сегмент — пуски полезных нагрузок массой менее одной тонны.

Обращаясь к третьему сегменту запусков, следует отметить, что здесь, как представляется, назревают проблемы. Согласно одному мнению, все запуски космических объектов, имеющих полезную нагрузку менее одной тонны, оцениваются всего в 50 млн долл. США. Однако сторонники этой точки зрения не учитывают изменения позиции США, которые в течение нескольких десятилетий действительно постоянно наращивали сложность, масштабы и стоимость своих космических проектов. Однако в середине 2005 г. стало известно, что позиция США меняется. Они начинают отдавать пред почтение сравнительно небольшим и недорогим космическим объектам. Их цена должна укладываться в диапазон 15—30 млн долл. Соответственно удешевление будет касаться также и ракет, выводящих эти космические объекты в космическое пространство.

Речь должна идти о более компактных ракетах, у которых на подготовку к запуску должно уходить всего несколько часов. Напомним, что для запуска нынешнего поколения американских космических ракет иногда приходится тратить годы на планирование, а затем еще готовиться по несколько месяцев. В соответствии с этим замыслом нынешние американские монументальные пусковые установки должны будут уступить место мобильным и более простым. Называется даже и предполагаемый общий вес нового космического объекта — менее 400 кг.

Для американских аэрокосмических корпораций, бизнес которых сейчас страдает от чрезмерно высоких затрат и технических проблем с крупными космическими объектами, ожидаемая перемена способна оказаться весьма важной. Можно ожидать, что она окажет влияние на коммерческий сектор американской космической отрасли.

Одно из неправительственных юридических лиц («Space Exploration Technologies»), созданное по законам штата Калифорния (США), приняло решение стать одним из ведущих производителей малогабаритных космических объектов. В планах этой компании числится создание космических объектов массой менее 500 кг и стоимостью менее 10 млн долл. Одновременно она запланировала создание ракеты многоразового использования «Falcon I», которая должна выводить на околоземную орбиту эти космические объекты. Однако уже в 2005 г. компания отставала от исполнения своих планов на целых два года.

Особое и весьма заметное место на мировом космическом рынке занимают космические объекты, размещаемые на геостационарной орбите. В конце XX в. отмечался бум в запусках космических объектов на названную орбиту. Тогда на нее ежегодно направлялось до 15 космических объектов. Но затем наступило относительное затишье.

В настоящее время согласно прогнозам, опубликованным в 2006 г., ожидается новый бум. Предполагается, что до 2015 г. на геостационарную орбиту будет направлено 176 космических объектов. Заказчики затратят на них 28,3 млрд долл. США. Пик запусков ожидается в 2010—2012 гг. Ежегодно должно будет стартовать до 18 космических объектов, в то время как сейчас стартует лишь 8—10.

Основная борьба на мировом космическом рынке развернется между компаниями, являющимися изготовителями космических объектов, предназначенных для размещения на геостационарной орбите. Им предстоит освоить порядка 17— 20 млрд долл. США, или 70% от общей суммы. Среди главных претендентов называют шесть компаний: «EADS» (Европа), американские «Lockheed Martin», «Boeing», «Space Systems/Loral». В их борьбу может вмешаться французская «Alcatel» и японская «NEC». Кроме того, острая борьба развернется и на рынке запусков, объем которого оценивается в 8—11 млрд долл. США.