Неустойчивость сложившихся в мире тенденций развития, турбулентность мировой экономики, усиливающаяся несбалансированность экономических, социальных и экологических трендов требуют формирования новых моделей экономики в рамках парадигмы устойчивого развития [1]. Данное положение отражено в решениях трех конференций ООН, поддержанных всеми странами, в том числе и Россией: «Будущее, которого мы хотим» (2012) определяет перспективы человечества в XXI в. на основе концепции устойчивого развития [2]; «Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года» (2015), в которой обозначены цели устойчивого развития (2016- 2030) [3]; Парижское соглашение... (2015), определяющее приоритеты борьбы с климатической угрозой в мире до 2030-2050 гг. [4]. Термин «устойчивое развитие» (sustainable development) зачастую трактуется по-разному. Многие политики и ученые определяют устойчивость в контексте экономического роста на основе увеличения ВВП. Для мирового сообщества устойчивость - это прежде всего гармоничное и сбалансированное развитие экономических, социальных и экологических процессов. Без учета социальных и экологических факторов невозможно добиться устойчивого развития экономики на длительную перспективу.

Попытки переосмысления и переориентации экономического развития в контексте устойчивости наблюдаются в последние 10.. .20 лет. Успехов пока мало, а достижения отдельных стран нивелируются глобальной деградацией биосферы и нарастанием социальных проблем. На фоне разрушения экосистем материальное благосостояние сотен миллионов жителей планеты улучшилось. Характерный пример - Китай, являющийся локомотивом мировой экономики и лидером по масштабам роста благосостояния жителей. Однако такие яркие экономические результаты были достигнуты во многом за счет недоучета социальных и экологических факторов. Из-за загрязнения воздуха жители китайских мегаполисов живут на 5-6 лет меньше, чем люди, проживающие в чистых городах; огромных масштабов в стране достигла деградация земель, лесов, водных ресурсов. Высокая социально-экологическая цена экономического роста заставила Китай искать новые модели развития. В стране на длительную перспективу провозглашена стратегия построения «экологической цивилизации», реализация которой в экономике требует значительных структурно-технологических сдвигов, на что выделяются огромные инвестиции.

Новые модели и их приоритеты

Неустойчивость и тупиковость экспортно-сырьевой модели признается политиками и учеными России. Развитие, приводящее к исчерпанию природных ресурсов, не может быть устойчивым в долгосрочной перспективе. Поиски новой модели пока не дают обнадеживающих результатов. В связи с этим целесообразно проанализировать новые тенденции в мировой экономике.

В контексте устойчивости в мире большое распространение в теории и на практике получили новые модели экономики, связанные с учетом экологических факторов: «зеленая» (green economy), низкоуглеродная (low-carbon economy), синяя (blue economy), экономика на основе «зеленого» роста (green growth), биоэкономика (bioeconomy) и др. Появляются новые «гибридные» виды, например циркулярная биоэкономика (circular bioeconomy).

Новые модели экономики получили отражение не только в научных трудах, но и в приоритетах практической деятельности многих государств и частного бизнеса. Так, Европейское сообщество приняло программы развития «зеленой», циркулярной и биоэкономики на 2030-2050 гг. Парижское соглашение по климату направлено на переход всех государств к низкоуглеродной экономике. В нефинансовой социальной и экологической отчетности компаний все более важное место отводится отражению целей устойчивого развития.

Особенно четко новое видение экономики прослеживается в концептуальных документах международных организаций, связанных с будущим. ООН в экономическую базу своей концепции на XXI в. положила «зеленую» экономику как основу устойчивого развития [5]. Для России в такой модели экономики важными являются: эффективное использование природных ресурсов; сохранение и увеличение природного капитала; уменьшение загрязнения; предотвращение утраты экосистемных услуг и биоразнообразия; рост доходов и занятости. ОЭСР, объединяющая развитые страны мира, в своих документах широко применяет термин «зеленый рост». Он «перекликается» с «зеленой» экономикой ООН, но более детально прописывает экономические аспекты зеленого роста, включая поддержку инвестиций, инноваций и конкуренции.

Термин «низкоуглеродная экономика» широко используется в мире, особенно в контексте борьбы с глобальным изменением климата и сокращением выбросов парниковых газов. На климатической конференции ООН в Париже (2015) он стал одним из основных для характеристики новой экономики и ее будущих моделей. В развитых странах происходят колоссальные структурно-технологические сдвиги, направленные на сокращение потребления традиционных углеводородов; резко увеличивается удельный вес возобновляемых источников энергии (ВИЭ), поддерживаемых разнообразными экономическими инструментами: налогами, кредитами, субсидиями и т. д. Для российского контекста мировой низкоуглеродный тренд важен четко декларируемыми приоритетами снижения использования традиционных углеводородов основными потребителями энергетических ресурсов - странами Европейского сообщества и Китая. Уже сейчас доля ВИЭ в производстве электроэнергии у Германии, нашего ведущего импортера углеводородов, достигла почти 40 %. В России низкоуглеродные тренды должны проявляться, на наш взгляд, прежде всего в резком снижении показателя энергоемкости, затрат энергии в расчете на единицу конечного результата. Однако, несмотря на все усилия, этот индикатор остается одним из самых высоких в мире, в 2-3 раза превышая рациональные уровни. То есть на первом этапе перехода к устойчивому развитию экономика страны должна стать низкоэнергоемкой.

Важность форсированного развития циркулярной экономики (экономики замкнутого цикла) давно осознана во всем мире. Главный лозунг такой экономики: «нет отходов, а есть ресурсы». Традиционная линейная экономика исчерпала себя и с экологических, и с социальных позиций. Принятые за последние два-три года в России решения способствуют созданию отрасли утилизации отходов, однако это лишь первый шаг к циркулярной экономике. Много вопросов вызывают перспективы строительства мусоросжигательных заводов. Здесь необходима тщательная экологическая и социальная экспертиза - при несовершенных технологиях сжигания отходов выбросы вредных веществ, прежде всего диоксинов, могут нанести серьезный ущерб здоровью населения.

Биоэкономика связана с бурным развитием нового технологического уклада, в котором важное место занимают биотехнологии. Огромные рынки имеются в фармацевтике, сельском и лесном хозяйствах и т. д. СССР имел хорошие позиции и заделы в области биотехнологий, которые во многом утрачены. Есть специальная «Комплексная программа развития биотехнологий в Российской Федерации на период до 2020 года» (2012), однако экономический спад и санкции не позволили ее реализовать в предполагаемых масштабах.

В настоящее время в мире растет интерес государств и бизнеса к развитию такой новой модели, как синяя экономика (прибрежные территории, моря и океаны). В данную модель входят как сформировавшиеся сектора и виды деятельности (вылов и переработка рыбы, судоходство, портовое хозяйство, строительство и ремонт судов, морской туризм, шельфовая добыча нефти и газа и др.), так и новые (во многом инновационные и высокотехнологичные) формирующиеся сектора и виды деятельности (аквакультура, морские биотехнологии, объекты ветровой энергии в акваториях, энергия морских и океанических приливов и отливов и т. д.). Для России с ее самой большой в мире береговой линией сбалансированное развитие «водных» секторов и видов деятельности абсолютно необходимо. Достаточно привести примеры Дальневосточного и Арктического регионов с их колоссальным экономическим потенциалом.

В России приведенные выше дефиниции моделей новой экономики не получили достаточного распространения ни в научных исследованиях, ни в разработке различного рода документов государством и частными компаниями. Важным шагом с позиций как концептуальных формулировок, так и практики стали поручения Президента РФ Правительству РФ (2017), в которых впервые сформулированы долгосрочные приоритеты развития для России, связанные с устойчивостью, прежде всего экологи
ческой: «... предусмотреть при разработке документов стратегического планирования и комплексного плана действий Правительства Российской Федерации на 2017-2025 гг. в качестве одной из основных целей переход России к модели экологически устойчивого развития, позволяющей обеспечить в долгосрочной перспективе эффективное использование природного капитала страны при одновременном устранении влияния экологических угроз на здоровье человека, обратив особое внимание: на использование системы индикаторов устойчивого развития, определение механизмов достижения целей и поэтапное решение задач экологически устойчивого развития территорий регионов на период до 2030 года и на перспективу до 2050 года...» [6].

К сожалению, Минэкономразвития, Минфин, Минприроды и другие ответственные ведомства не проводят необходимую работу на этих направлениях.

Измерение устойчивости

В рамках небольшой статьи сложно охарактеризовать все направления и механизмы перехода к новой устойчивой экономике. Выделим важнейшее из них с точки зрения экономической теории и практических решений - направление на разработку новых индикаторов развития и прогресса. В настоящее время традиционная экономика ориентируется в основном на три цели, связанные с максимизацией финансовых результатов (индивидуум, домохозяйство, бизнес, банки, регион, страна), производства и потребления.

В директивных документах общепринятым подходом является ориентация на рост ВВП. Однако не стоит связывать устойчивость с данным индикатором - ученые и политики все чаще его критикуют, особенно в связи с глобальными кризисными явлениями. Классической работой в этой области является доклад лауреатов Нобелевской премии Дж. Стиглица и А. Сена - они анализируют новые подходы к измерению экономического развития и социального прогресса. Характерно название доклада: «Неверно оценивая нашу жизнь. Почему ВВП не имеет смысла» [7]. Очевидно, что необходимы новые подходы и новые индикаторы устойчивого развития как сбалансированной системы социо-эколого-экономических процессов.

Особенно опасна ориентация на ВВП для стран с большим природным капиталом и социальными проблемами. Мировой опыт показывает, что рост ВВП может скрывать истощение и деградацию природных ресурсов, обострение социальных проблем (бедность, дифференциация доходов, безработица и т. д.). Россия - классический пример жертвы «ловушки ВВП», его огромный рост в начале века создал иллюзию быстрого и успешного развития. А рухнувшие нефтяные цены показали очевидную неустойчивость сложившейся экспортно-сырьевой модели.

Принципиально важным при переходе России на траекторию устойчивого развития является учет такого социального фактора, как здоровье. Здесь можно упомянуть решения заседания Государственного совета по вопросу «Об экологическом развитии Российской Федерации в интересах будущих поколений» (27 декабря 2016 г). Как подчеркнул на заседании Президент РФ: «По ряду направлений нагрузка на природу достигла критических значений. В итоге ежегодный экономический ущерб доходит до 6 процентов ВВП, а с учетом последствий для здоровья людей - и до 15 процентов»¹ (http://kremlin.ru/events/president/news/53602). Если учесть, что современные темпы экономического развития страны и ее регионов составляют примерно 1... 3 % ВВП/ВРП, то очевидна необходимость радикального изменения самой социо-эколого-экономической модели развития и принятия новых приоритетов.

Нужны новые смыслы и новые экономические модели развития. В долгосрочных программах следует преодолеть «бухгалтерскую» концепцию будущего, базирующуюся на макроэкономических показателях роста ВВП, низкой инфляции, профиците бюджета и т. д. Центр тяжести в стратегиях и концепциях развития необходимо перенести с собственно производства на рост благосостояния населения, отражаемый в единстве и балансе социо-эколого-экономических компонент.

Конструктивными прообразами нового измерения устойчивости могут быть интегральные индикаторы, широко используемые в мире: разработанный ООН индекс человеческого развития (human development index) и разработанный Всемирным Банком индекс скорректированных чистых накоплений (adjusted net savings) [8, 9]. Сделана попытка включить в эти индикаторы важные социально-экологические показатели устойчивости: здоровье, образование, истощение природного капитала, загрязнение окружающей среды и т. д. Это позволило преодолеть экономическую однобокость индикаторов развития. Концептуально достаточно интересны разработки «индекса счастья», в котором существенную роль играет самоощущение индивида, выявляемое на основе социологических опросов [10].

Для более адекватного отражения фактора устойчивости в процессах планирования и принятия решений необходима адаптация целей устойчивого развития ООН (ЦУР), принятых мировым сообществом в качестве целей для человечества на 2016- 2030 гг. [11]. Важным достоинством ЦУР стала трансформация важнейших приоритетов человечества (экономика, борьба с бедностью, образование, экология и т. д.) в систему конкретных задач и количественных индикаторов, позволяющих оценить прогресс (или регресс) в их достижении. Тем самым произошло конструктивное «оцифровывание» гуманистических идей в области перехода к устойчивому развитию и реализации экологических приоритетов.

Система ЦУР стала своеобразным «преемником» Целей развития тысячелетия ООН (Millennium Development Goals) (ЦРТ), расширяя и углубляя их. Для построения системы ЦУР сохранен иерархический структурный подход «цели - задачи - индикаторы», использованный в ЦРТ. ЦУР реализуют принципы устойчивости, соответствуют международному праву, учитывают национальные особенности и возможности, включают приоритеты и цели, которые выработало мировое сообщество, в частности ЦРТ. Цели устойчивости должны способствовать переходу к новым моделям экономики. Всего предложено семнадцать ЦУР ООН, для их реализации разработано 169 задач и свыше 230 индикаторов. По сравнению с целями задачи должны быть более конкретными и функциональными. В настоящее время Росстат проводит работу по адаптации ЦУР для России, и в конце 2019 г. список индикаторов устойчивого развития должен быть опубликован [12]. В середине 2020 г. Россия должна представить добровольный доклад о реализации ЦУР в стране.

Система ЦУР достаточно сбалансирована, в ней достигнут определенный баланс между экономическими, социальными и экологическими целями. Многие цели сочетают несколько компонентов устойчивости. Каждая страна будет иметь свою комбинацию факторов устойчивости в рамках ЦУР. Автор предлагает дифференциацию и связь отдельных целей с решением экономических, социальных и экологических проблем: с экономическими факторами связана реализация 9 целей, с социальными - 10, с экологическими - 8.

Заключение

С позиций устойчивого развития в мире большое распространение в теории и на практике получили новые модели экономики: «зеленая», низкоуглеродная, синяя, экономика на основе «зеленого» роста, биоэкономика и др.

Для реализации долгосрочных задач развития России приоритетными целями должны стать: переход к устойчивому развитию, сбалансированно сочетающему экономические, социальные и экологические факторы; замена экспортно-сырьевой модели на модель с четко обозначенными экологическими приоритетами (в частности, предусматривающую радикальное улучшение использования и охрану природного капитала); развитие человеческого капитала. Стране требуется «не больше нефти, газа, металлов, леса и пр.», а рост благосостояния населения с учетом экономических, социальных и экологических компонент качества жизни. Это означает изменение логики развития и измерения социально-экономического прогресса. Не надо стремиться максимизировать традиционные количественные показатели, будь то стоимостные индикаторы (ВВП и пр.) или физические объемы производства (энергоресурсы и т. д.). Новая экономика должна делать акцент на качественном развитии. В связи с этим необходимо принять собственную стратегию устойчивого развития, в которой важное место должна занять новая модель экономики; разработать систему целей устойчивого развития с соответствующими индикаторами на длительную перспективу с учетом международного опыта и соглашений, в которых участвует Россия.

Список литературы

1. Бобылев, С. Н. Устойчивое развитие: парадигма для будущего / С. Н. Бобылев // МЭиМО. - 2017. - Т. 61, № 3.


2. Будущее, которого мы хотим: итоговый документ Конференции ООН. - Рио-де-Жа- нейро, 2012.


3. Transforming Our World: the 2030 Agenda for Sustainable Development. - New York: United Nations, 2015.


4. Парижское соглашение согласно Рамочной конвенции Организации Объединенных Наций об изменении климата. - Париж: ООН, декабрь 2015.


5. Навстречу «зеленой» экономике: пути к устойчивому развитию и искоренению бедности: обобщающий доклад для представителей властных структур. - ЮНЕП, 2011.


6. Перечень поручений Президента РФ по итогам заседания Государственного совета по вопросу «Об экологическом развитии Российской Федерации в интересах будущих поколений». 27 декабря 2016 г. (24 января 2017 г.) (http://kremlin.ru/d/53775)


7. Стиглиц, Д. Неверно оценивая нашу жизнь: Почему ВВП не имеет смысла: докл. Комиссии по измерению эффективности экономики и социального прогресса / Д. Стиглиц, А. Сен, Ж.-П. Фиту сен. - М.: Изд-во Института Гайдара, 2016.


8. Human Development Report. - New York: United Nations, 2018.


9. World Bank. World Development Indicators. - Washington DC, 2018.


10. Доклад о человеческом развитии в Российской Федерации. Цели устойчивого развития ООН и Россия / под. ред. С. И. Бобылева, Л. М. Григорьева. - М.: Аналитический центр при Правительстве РФ, 2016.


11. Helliwell, J. F. World Happiness Report / J. F. Helliwell, R. Layard, J. D. Sachs. - New York: United Nations, Columbia University, 2019.


12. Росстат. Разд. «Цели устойчивого развития» (http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/goalOfDevelopment/)