Успех преподавания каждой науки значительно обусловливается степенью развития метода, общепринятых и оказавшихся целесообразными практических приемов; чем более развиты метод и приемы преподавания любой науки, тем легче могут быть пополняемы пробелы в отношении к пособиям, учебникам по данному предмету; с другой стороны,—чем богаче и лучше устроен прибор преподавания (Lehrapparat) какой-либо науки, тем легче и тем успешнее профессора при университетском преподавании решают сложную и трудную - задачу сообщения своим слушателям главного содержания науки и существенных правил для занятий ею.

Нельзя отрицать, что степень развития такового учебного прибора весьма не равномерна в различных науках, и что именно столь важный предмет как отечественная история сильно нуждается в усовершенствовании относящихся к ней учебных пособий. Если сравнить в этом отношении историю не только с естественными науками, но даже с филологиею и словесностью, то оказывается, что изучении истории, а именно русской истории в университетах не пользуется особенно выгодными условиями; мало того, изучение русской истории бывает относительно мало успешным вследствие недостатка подобных учебных пособий, какими с давних пор пользуются другая науки.

Кабинеты и лаборатории, всякого рода коллекции и практические опыты составляют характеристическую черту способа преподавания естественных наук в университетах. По каждой из них существует целый ряд легко доступных студенту учебников; отделы университетских книгохранилищ чрезвычайно богаты справочными книгами по каждой из этих наук, иллюстрированными, богато и роскошно составленными изданиями для наглядного обучения; на сооружение и содержание кабинетов и лабораторий, на покупку всевозможных, иногда весьма ценных, приборов тратятся ежегодно весьма значительные суммы. Бюджет физико - математических факультетов растет быстро в продолжение последних лет, а еще в большей прогрессии растёт польза употребляема удовлетворение учёные учебные потребностей денежных сумм.

История и филология не нуждаются в столь богато и роскошно устроенных кабинетах и лабораториях, в столь драгоценных приборах, требующих, кроме постоянного капитала, и более или менее значительного оборотного капитала. За то филология и история нуждаются не менее естественных наук в учебниках (для университетского преподавания), в справочных книгах и коллекциях, или, по крайней мере, в заменяющих коллекции иллюстрированных изданиях, атласах и пр.

Положение, в котором находятся филология и история—различно, а именно легко убедиться, что отечественная история не пользуется теми выгодами, которыми с давних пор пользуется филология. Тут, впрочем, нет ничего удивительного.

Изучение классических языков, литературы и археологии Греции и Рима может считаться одним из самых важных предметов преподавания во всех университетах с тех пор, как существуют университеты. Значит, в продолжение нескольких веков могли выясниться потребности при преподавании и изучении этих предметов. В продолжение веков должны были явиться и учебники, справочные книги и прочия пособия. Многолетний опыт доказал громадную пользу множества словарей, учебников по истории литературы древней Греции и древнего Рима, изданий классиков, изданий фрагментов, надписей, иллюстрированных книг по греческой и римской археологии, коллекций по истории искусства древнего мира и пр.

Русская история не может хвалиться хотя бы несколько подходящим ко всему этому учебным прибором; по разным причинам нельзя удивляться отсутствию тех самых выгод, которые столь успешно поддерживают преподавание древних языков и классической археологии в университетах. Во-первых, вообще в изучении истории не установились столь твердо, как в области филологии, научные приемы. Методология истории мало развита. Историки мало обращали внимания на теорию своего предмета; разве лишь в виде исключения они и занимались историею его. Этим, как нам кажется, главным образом объясняется неопределенность приемов изучения и преподавания истории. Во вторых, что касается до русской истории, то она не особенно часто могла пользоваться результатам!! добытой в области всеобщей истории методологии. Пособия для изучения и преподавания древних языков 4огли быть составляемы учеными;' профессорами всех народов, пособия для изучения и преподавания русской истории могут быть созданы лишь у нас дома, без содействия ученого мира в широком смысле слова. Космополитизм предмета классической филологии оказался могущественным рычагом для развития преподавания древних языков, древней литературы, древней археологии, древней истории. Национальное значение русской истории ограничивает число работающих на этом поприще, не допускает взаимодействия и научного контроля ученого мира вообще и этим самым лишает нас весьма многих выгод, которыми пользуются другая науки.

В какой мере можно и должно думать о сооружении учебного прибора при преподавании любой исторической науки, видно из примера некоторых профессоров истории искусства, которая в последнее время начала входить, за границею и у нас в России, в круг университетских предметов. Хотя вообще история искусства может считаться весьма еще юною наукою, хотя число кафедр этого предмета за границею пока еще весьма незначительно, хотя и в наших университетах эта кафедра во многих случаях остается вакантною, немногие представители её уже успели запастись весьма полезными и важными пособиями для преподавания. Существуют прекрасные учебники по всем частям предмета; число иллюстрированных изданий, печатанных обыкновенно в виде приложения к учебникам, растет с каждым годом; появились и иллюстрации в большом формате для демонстраций в аудитории во время чтения; кроме аудитории, в которой читаются лекции по истории искусства, существуют обыкновенно при университетах музеи, в которых, кроме гипсовых оливков произведений древней классической культуры, хранятся более или менее богатые коллекции медалей, фотографий и пр. Не редко даже чтение лекций, обыкновенно же практическая упражнения студентов происходят в подобных помещениях, состоящих в связи с аудиториею и играющих при изучении истории искусства ту роль, какую играют при преподавании химии, физики, ботаники и пр. кабинеты и лаборатории. Значение соединения лекций с наглядным обучением еще в последнее время, по случаю съездов ученых, занимающихся историею искусства, бывало предметом подробного обсуждения; сознание необходимости соединения чтения лекций с демонстрациями распространяется все более и более и уже имело следствием размножение учебных пособий^яо предмету истории искусства.

Нельзя не сожалеть, что преподаватели всеобщей и отечественной истории еще не успели запастись подобным учебным прибором для преподавания своего предмета в университетах. В двух статьях, напечатанных в этом журнале, а именно в декабре 1870 г. и в июне текущего года, я указывал на необходимость, кроме чтения лекций, устраивать практическая упражнения. Я старался объяснить, в чем состоят такого рода упражнения в германских университетах, и сообщил некоторые результаты собственного опыта и наблюдения. При этом случае я упомянул о необходимости создания целого ряда учебных пособий, которых почти вовсе еще не имеется у нас. За исключением нумизматических коллекций, обыкновенно встречаемых при университетах, но приносящих весьма мало пользы или остающихся еще чаще без всякого употребления со стороны профессоров-историков и их учеников, в немецких университетах существует лишь прибор для практического изучения средневековой палеографии. Другого рода коллекции, учебники, иллюстрированные издания, составляют самое редкое исключение.

В моей статье о так называемых исторических семинариях при германских университетах я указал на некоторую односторонность, выражающуюся в предпочтении, даваемом обыкновенно изучению средневековой истории. Большая часть практических упражнений, устраиваемых профессорами истории, состоит в специальном изучении разных тем средневековой истории Германии. Тут действительно знание палеографии оказывается необходимым; поэтому и преподавание палеографии сильно распространено и вызвало составление коллекций палеографических снимков, довольно дорого стоющих фотографий в большом формате.

Этим палеографическим снарядом в большей части случаев ограничиваются учебные пособия профессоров-историков. Монетные коллекции, составленные не столько с учебною, сколько с ученою целью, остаются, почти без исключения, мертвым капиталом. При специальном изучении какого-либо нумизматического или денежно исторического вопроса, коллекции монет при университетах оказываются неполными, недостаточными: нужно в таких случаях обращаться к публичным коллекциям .в столицах или к частным коллекциям нумизматов и т. п. Но велико ли вообще число профессоров-историков, занимающихся специально такого рода вопросами? Состав университетских нумизматических коллекций’обыкновенно до того случайный, неполный, что едва ли вообще возможно во многих случаях заняться более основательным преподаванием этой вспомогательной науки на основании и при помощи таких кабинетов.

Впрочем, палеография и нумизматика, снабженные, в виде исключения, чем-то похожим на учебный прибор при преподавании истории в университетах, составляют лишь небольшую часть исторической энциклопедии. О более полном составе учебного процессора, о другого рода пособиях, о сооружении чего-то похожего на музеи, кабинеты и лаборатории для преподавания истории, пока не думали, а этот недостаток затруднял на каждом шагу действия и профессоров и студентов.

Цель предлагаемой статьи—указать на те важнейшая пособия для изучения и преподавания отечественной истории, которые или вовсе еще не существуют или встречаются в весьма неполном и нецелесообразном виде. Создание такого научного и учебного прибора, о котором мы предлагаем некоторые краткий, отчасти даже отрывочные соображения, несомненно более всего другого могло бы подвинуть вперед дальнейшее развитие науки русской истории вообще и преподавание этого предмета в университетах в особенности.

Пособия, в которых, как нам кажется, нуждается русская история, должны заключаться в следующем:

1. Источниковедение русской истории.


2. Коллекции иллюстрированных изданий или атласов с текстом.

I. Источниковедение

Нельзя упрекнуть нашу современную историографию в бездействии, праздности. Напротив, и ученые общества, и отдельные специалисты, и издатели специально-исторических повременных сборников, и литераторы в широком смысле — все трудятся над отечественною историею. Ежегодно является значительное число
исторических монографий; в гораздо больших размерах печатается сырой материал для изучения отечественной истории. В продолжение последнего десятилетия особенно новая и новейшая история пользовалась вниманием и издателей журналов, п публики. Масса вновь печатаемых, доселе совершенно неизвестных государственных бумаг, писем и прочих материалов становится с каждым годом более и более колоссальною. Невольно при таком „embarras de richesse“ вспомнишь об опасении Канта, выраженном им в его прекрасной статье „Idee einer allgemeinen Geschichte in weltbürgerlichen Absicht“ (1784), что потомкам столь деятельных собирателей исторических данных едва ли будет возможно совладеть со столь громадным материалом1).

Нельзя отрицать, что весьма часто, при издании у нас архивных материалов, печатается множество или весьма мало значащих или почти вовсе не имеющих значения деловых бумаг. На еще неизданный архивный материал иногда обращается слишком большое внимание в то самое время, как по тому же вопросу с давних пор существует масса изданного материала, не всегда в достаточной мере пользующегося вниманием исследователей.

Исторические материалы до того рассеяны и разбросаны во всевозможных периодических изданиях прошлого и настоящего века, в разных журналах, сборниках и даже газетах, что специалист, занимающийся изучением какого-либо частного вопроса, постоянно находится в опасности не обратить внимания на материал, напечатанный там, где вовсе нельзя было ожидать существования чего- либо, относящегося к данному предмету. Мы, в особенности относительно новой истории России, утопаем в массе сырого материала, не имея в каждом данном случае точного понятия о размерах богатства, которым располагаем. Поэтому, как нам кажется, и ученые общества, и отдельные специалисты, и редакторы исторических сборников и журналов оказали бы науке гораздо более важную услугу приведением в порядок и разработкою изданного материала, чем сообщением новых тысяч и десятков тысяч грамот, деловых бумаг, писем и записок. Девизом исторических трудов в последнее время на этот счет было: „multa non mul- tum“; следовало бы, наоборот, дать преимущество качественному труду пред количественным. Иногда обширные сборники материалов заключают в себе отчасти весьма все важные данные, потому что печатается без разбора все содержание какого-либо архива, где, разумеется, хранится множество дел, не имеющих ни малейшего значения для историка; в других случаях издание таковых материалов с самого начала было предпринято в столь громадных размерах, что нужно было, после выхода в свет нескольких томов, прекратить издание по недостатку денежных средств; иногда чрезмерная роскошь при издании исторических материалов, степень изящности таковых книг и соответствующие всему этому расходы нисколько не соответствуют, во-первых, значению и содержанию материала, во-вторых, умению издателей печатать их. Редко в деле издания встречается достаточная опытность и достаточное знание дела 1).

Историография лишь тогда с полным успехом будет пользоваться всею этою массою сырого материала, когда будут составлены историко-литературные и библиографический пособия, указатели разного рода, описания архивов, регистр изданных актов и пр.,— словом, когда мы будем иметь под рукою и в отношении к разного рода историческим материалам и в отношении к разным эпохам и предметам — источниковедение.

Именно в таком пособии мы нуждаемся и при преподавании отечественной истории в университетах. Задачею профессоров этого предмета не может быть сообщение слушателям всевозможных частностей русской истории; за то и лекции и практическая упражнения, как нам кажется, становятся особенно полезными чрез указание на источники. На этот счет однако мы пока еще не имеем более полных руководств, учебников, библиографических изданий.

В какой мере полезны такого рода пособия мы все по опыту знаем, особенно с тех пор, как появился первый том „Русской Истории“ К. Н. Бестужева-Рюмина. И при специальных занятиях какими-либо частными научными вопросами и при чтении лекций первые 200 страниц этого драгоценного издания служат настольною книгою, руководством на каждом шагу необходимым, важнейшим средством для различного рода справок

Тут мы имеем начало источниковедения русской истории. На этом пути нужно идти дальше. То самое, что сделано К. Н. Бестужевым-Рюминым на двух стах страницах, должно быть предпринято в нескольких больших томах, при чем, кроме обзора источников по разным их видам, нужно бы иметь в виду составление источниковедения по различным эпохам и предметам русской истории. Подарить ученым, занимающимся научною разработкою отечественной истории, а также молодому поколению, приступающему к изучению этого предмета, такой труд — значило бы оказать самую важную и существенную услугу науке. Главною целью университетского преподавания отечественной истории сделалось бы ознакомление студентов с этим многотомным трудом, с приемами источниковедения вообще и источниковедения русской истории в особенности. Легче чем ныне молодые люди могли бы, не ограничиваясь слушанием лекций, переходить к занятиям разными отделами русской истории. Преподавание предмета приняло бы более определенный вид; задача профессоров сделалась бы более ясною и более благодарною. Если вообще собщенные в моей последней статье (в июньской книжке Журнала М. Н. Пр. 1876) замечания о необходимости развития чего-то среднего между лекциями и учеными работами студентов, не лишены основания, то нельзя не желать исполнения, если возможно в ближайшем будущем, то-есть, в продолжение следующих лет, моего предложения заняться составлением такого труда, труда весьма сложного и требующего необыкновенных усилий и пожертвований.

Нельзя и думать о том, чтобы составление его можно было ожидать от одного ученого. Не говоря уже о том неудобстве, что составление нескольких томов источниковедения одним и тем же лицом требовало бы нескольких десятилетий, едва ли найдется историк, соединяющий в себе все условия для оценки и описания всех видов источников. Такой труд должен быть коллективным; задача должна быть решена несколькими учеными. Назначение составителей отдельных трудов обусловливалось бы специальным направлением тех ученых, которые заявили о себе в отношении к разработке и оценке известного рода источников в особенности и к занятиям источниковедением вообще. В центре всего предприятия, главным руководителем всего дела, должен был бы состоять тот ученый, которому мы обязаны первым трудом по источниковедению русской истории, а именно К. Н. Бестужев-Рюмин. Способ назначения или выбора сотрудников был бы вопросом весьма важным, вопросом, удачное решение которого было бы важнейшим условием успеха всего предприятия вообще. Это предприятие, требующее некоторых материальных средств, немыслимо без стройной организации.

В следующем очерке мы попытаемся указать на важнейшая составные части такого источниковедения русской истории. Они, впрочем, почти все и в том же порядке обозначены в „Введении“ к „Русской Истории“ К. Н. Бестужева-Рюмина. Каждая часть составляла бы том в 20—30 печатных листов.

1. Летописи и отдельные сказания.

Число ученых, занимающихся у нас древнею историею России, летописями, сказаниями, столь велико, что едва ли было бы трудно найти ученого, который взял бы на себя составление этого отдела, в который вошли бы: историко-литературное описание летописей; библиография всего предмета; общая оценка летописей как источников для истории России; краткий указания на содержание их. Составление подробной программы содержания этого тома могло бы быть поручено тем ученым, которые специально знакомы с этим предметом и уже издали труды, к нему относящиеся. Главные условия при составлении труда должны быть: некоторая сжатость в изложении; полнота при указании на литературу предмета; точность относительно библиографии. Далее следовало бы обсудить вопрос, в какой мере было бы возможно и удобно составить, так сказать, хрестоматию из летописей и отдельных сказаний; отрывки из них с надлежащими объяснениями и введениями составили бы отдельный том. Что касается до палеографических снимков, присоединение которых ко всему изданию было бы желательно, то в видах сбережения довольно значительных денежных средств, требуемых таким приложением, можно бы отказаться от него, тем более, что палеографии по необходимости должна быть посвящена особая часть учебных пособий второй группы, на которую мы укажем ниже.

2. Архивный материал.

Между тем как довольно многие ученые нашлись бы, без всякого сомнения, для составления тома о летописях и отдельных сказаниях, гораздо труднее указать на лиц, которые взяли бы на себя разработку той части источниковедения русской истории, которая относится к архивным материалам. В эту часть должны войти главным образом: история и описание государственных архивов; указание на частные архивы; история литературы всех изданий архивных материалов; история литературы всех издании писем исторических лиц; статьи об истории архивов вообще, о звании архивариусов, о том, как составляются описи архивов („Inventaire sommaire“, „Regesten“), о способе издания архивных материалов; библиографический данные об изданных во всевозможных книгах русских и иностранных документах, относящихся к русской истории и пр. Как видно, содержание этой части источниковедения столь сложно и объемисто, что, по всей вероятности, пришлось бы поручить составление её не одному ученому, а нескольким. Так, например, отдел об актах и вообще деловых бумагах, помещенных в иностранных изданиях, требует труда по крайней мере одного лица. Не иначе как путем совещаний между специалистами можно бы более точным образом определить в частностях размеры и состав этой весьма важной, но чрезвычайно сложной части источниковедения русской истории.

К этой части можно бы присоединить палеографические снимки, автографы, образчики печатей и т. п., но так как в иллюстрированных изданиях, о которых мы будем говорить ниже, все это будет принято в соображение, то и эта часть могла бы оставаться без такого рода приложений, значительно увеличивающих расходы всего издания.

3. Записки иностранцев.

Мы имеем драгоценный труд Аделунга „Uebersicht der Reisenden in Russland“, но, во-первых, этот особенно в библиографическом отношении замечательный труд доведен лишь до 1700 года, во-вторых, он требует пополнения новыми данными и вообще проверки.—Вместо дословных выписок или переводов из сочинений иностранцев о России, встречающихся местами у Аделунга, следовало бы поместить в таком труде краткая указания на содержание всех относящихся к этому разряду сочинений. Кроме того, в состав этой части вошли бы: биографический данные об иностранцах, бывших в России и писавших о ней, библиография всех изданий, переводов и пр.; критическая оценка этого рода источников, изложение тех начал, которыми должны руководствоваться издатели и переводчики подобных материалов и т. п,—При громадном значении этого рода источников, при значительном числе записок иностранцев, эта часть источниковедения была бы также весьма объемистою.

4. Записки русских людей.

Начиная с Курбского до новейшего времени следует составить полный список всем мемуарам русских людей о современной им истории, сообщить краткая биографии авторов таких сочинений или составителей дневников, далее сюда вошли бы краткия указания на содержание каждого из таковых памятников, библиография всего этого предмета, изложение главных правил, какими следует руководствоваться при издании таковых исторических источников и т. д. Разграничение всей этой области было бы сопряжено с некоторыми затруднениями. Сочинители мемуаров, составители дневников, публицисты, писавшие с целью действовать на правительство или на общественное мнение, авторы исторических книг о современной им истории—составляют различные группы, состоящею между собою в самой тесной связи и недопускающия без разного рода сомнений и оговорок точной классификации. И тут нужно бы было путем специальных совещаний между знатоками дела определить в некоторых подробностях те начала, которыми следует руководствоваться при составлении этой части.

5. Словесность, как источник для русской истории.

Жития святых, былины, историческая песни, беллетристика вообще, описания путешествий и проч. — все это при составлении многотомного труда источниковедения русской истории не может не быть принято в соображение. Специалистов, которые могли бы заняться разбором этих памятников, имеется довольно. Главное затруднение заключалось бы в точном определении программы, по которой нужно будет приняться за работу. Едва ли весь этот отдел можно будет поручить одному ученому. Так, например, разработка церковной литературы потребует особенного специалиста, изящная литература — другого и т. п. При громадном богатстве материала, при разнокалиберности его, определение начал, которыми должно руководствоваться, возможно лишь при содействии нескольких представителей истории и словесности. Поместить результаты, относящиеся к литературе и библиографии словесности, на сколько она может иметь значение как источник для русской истории, в одном томе окажется невозможным. Нужно развиты ват на два или на три тома.

6. История истории России.

Все науки заботятся об изучении своей истории. Этим значительно, как уже выше сказано, условливается дальнейшее развитие наук. Историография до поры до времени не особенно часто изучала свою собственную историю. Полного сочинения об истории историографии, относящейся к России, мы не имеем. За то, во-первых, уже существует целый ряд монографий, относящихся к этому предмету, во-вторых, известно, что некоторые профессора русской истории (например, К. Н. Бестужев-Рюмин в С.-Петербурге, В. С. Иконников в Киеве) в специальных курсах занимались разработкою его. Для решения задачи, значит, многое приготовлено. Специалисты, уже занимавшиеся этим предметом, разумеется, не откажут в своем содействии при составлении подробной программы этой части источниковедения русской истории.

7. Общее источниковедение русской истории.

По окончании всех вышеупомянутых трудов, нужно будет приступить к составлению последнего и чуть ли не самого важного тома источниковедения. Во всех предыдущих томах говорилось лишь об отдельных видах источников. Затем нужно сделать свод всем источникам по эпохам русской истории, по отдельным предметам. Предыдущие работы доставят обильный материал для такого труда, более всех других имеющего быть настольною книгою, необходимою для всех занимающихся русскою историею. Пособием при составлении его могут служить уже существующий библиографический издания (Межова, братьев Ламби- ных и т. д.),—далее, реальные каталоги в библиотеках и т. п.— Так как к составлению этого тома должно будет приступить не ранее как чрез несколько лет, именно потому, что содержание всех предыдущих томов будет служить важнейшим материалом, то в ближайшем будущем можно было бы ограничиваться начертанием лишь главных начал программы этого свода источниковедения.

Вот главные составные части труда, в котором мы нуждаемся для дальнейшей, более чем ныне успешной и научной разработки всех частей русской истории и для более чем ныне успешного преподавания этого предмета.—Считая необходимым употребить около пяти или шести лет на разработку первых шести отделов, мы могли бы надеяться, что последняя и самая важная часть всего труда — общее источниковедение по эпохам и предметам, заключающее в себе полную библиографию, была бы окончена никак не позже как чрез восемь или десять лет.

Позволим себе указать еще на некоторые соображения об этом предприятии и о способе приведения его в исполнение.

Самые больше затруднения при составлении точно определенной программы, по которой следует работать, заключаются в том, чтобы все участвовавшие в составлении этого труда, занимаясь каким-либо специальным разрядом источников, действовали по общему плану как в отношении к размерам всего издания и составных частей его, так и в отношении к приемам, технике дела. Разделению труда должно соответствовать соединение. Сотрудники в этом предприятии во все время своих работ должны находиться в связи между собою. О ходе работ должны сообщаться по возможности чаще подробные известия. Всем этим, как можно надеяться, будет обеспечено некоторое единство мысли, стройная система, одновременное преуспеяние всех частей предприятия.

При составлении подробной программы отдельных частей всего труда сравнительно больше затруднения должны будут встретиться при второй части (архивный материал) и пятой (словесность). Гораздо легче будет составить программу прочих частей. Поэтому, как нам кажется, следовало бы прежде всею подумать о принятии мер для преодоления весьма серьезных затруднений при составлении программы второй и пятой частей.

Громадность труда, большие размеры всего предприятия, затруднения разного рода при занятиях новейшею историею заставляют нас поставить следующий вопрос: не лучше ли довести весь труд лишь до XIX века, или, по крайней мере, до 1825 года? Разработка источниковедения для истории новейшего времени могла бы составить особенный, самостоятельный труд.

Наконец, нужно принять в соображение еще следующее обстоятельство. Так как все предприятие имело бы большое значение не для одних русских ученых, то нам казалось бы необходимым издать если не все тома, то по крайней мере некоторые из них не только на русском, но также на одном иностранном языке, немецком, или французском, или на обоих языках. Так, на
пример, томы о записках иностранцев, об истории историографии и общее источниковедение непременно должны быть доступны и иностранным ученым.

Вообще все источниковедение обнимало бы никак не менее десяти, не более пятнадцати томов, считая каждый по 25—30 печатных листов. Расходы составляли бы (включая сюда и гонорар сотрудникам) несколько десятков тысяч рублей. Эта сумма, уплачиваемая в продолжение нескольких лет, составила бы не более 10.000 рублей ежегодно. Можно было бы разметывать на возвращение всей затраченной суммы, или по крайней мере значительной части её, чрез продажу издания, причем, впрочем, должно быть предоставлено покупателям приобретать отдельные томы. Составление подробной сметы, разумеется, требует содействия экспертов в литературном деле и книжной торговле. От удачного устройства финансовой части значительно будет зависеть успешный ход всего дела.

Мы считаем лишним говорить о той пользе, которую можно ожидать от такого издания и для научных работ специалистов и для преподавания, предмета особенно в университетах. Выиграло бы энциклопедическо-историческое образование наших представителей русской истории; выработалась бы большая точность при монографическом исследовании частных вопросов отечественной истории; подвинулись бы вперед приемы чтения лекций и устройства практических упражнений студентов под руководством профессоров.

II. Коллекция прочих пособий и иллюстрированных издании или атласов с текстом.

Мы уже выше заметили, что нумизматический коллекции, существующий при университетах и очевидно имеющая назначение служить пособием при преподавании истории, остаются обыкновенно совершенно бесполезными. К этому можно прибавить, что те немногие справочные книги, иллюстрированные издания и учебные пособия, которые хранятся в университетских библиотеках, редко попадают в руки студентов-историков и разве лишь в виде исключения служат прибором при преподавании этого предмета. Многие студенты, изучающие русскую историю, например, никогда не имеют случая ознакомиться с содержанием великолепного издания „Русских Древностей“, или с рисунками, составляющими приложение к сочинению Аделунга о Мейерберге, с древними географическими картами, монетами и пр. Историческия лекции не всегда побуждают студентов обращаться к университетским библиотекам для самостоятельных занятий этими пособиями. Пользование справочными книгами, составляющее столь важную часть техники работы, ознакомление с самыми важными пособиями предоставлено таким образом случаю, при чем еще должно заметить, что университетский библиотеки доступны студентам лишь в ограниченной степени, что многий издания не могут быть выдаваемы им на дом и что иногда часы, в которые университетский библиотеки открыты, совершенно совпадают с временем, в которое читаются лекции. Если же вспомнить, в какой мере бывают полезны для студентов физико-математических факультетов кабинеты и лаборатории, то нельзя не сожалеть, что пока, сколько нам известно, университетский библиотеки не могли сделаться столь же полезными для студентов-историков.

Во всем этом заключается существенный недостаток, лишающий преподавание истории значительной доли пользы, которую оно могло и должно бы иметь для студентов, занимающихся этим предметом. Еще большее неудобство заключается в том, что вообще во многих отношениях недостает учебных пособий и предметов для изучения техники исторических работ и для наглядного обучения предметам.

Поэтому следовало бы позаботиться о составлении коллекций справочных книг, учебников, руководств, карт и иллюстраций, которые были бы легко доступны молодым людям и служили бы весьма полезным пособием и при чтении лекций и при руководстве практическими упражнениями студентов. Мы указали в предыдущей статье на разные затруднения, встречаемые профессорами при устройстве практических работ студентов; значительная доля этих затруднений была бы устранена созданием подобного учебного прибора, устройством исторических кабинетов при университетах, в которых сохранялись бы все книги и коллекции, необходимые для ознакомления с техникою дела, для приобретения некоторой более широкой опытности в разных частях предмета, для образования настоящих историков.

Здесь мы укажем на некоторые, как нам кажется, необходимые коллекции, составление коих значительно подвинуло бы вперед преподавание отечественной истории.

1. Педагогическая коллекция.

Если принять в соображение, что большая часть студентов- историков готовится, по окончании курса, занять должность учителей истории в гимназиях, то нельзя не удивляться тому, что студентам, будущим наставникам, во все время пребывания их в университете разве лишь случайно и в виде исключения представляется возможность составить себе точное понятие о значении преподавания истории в училищах разных разрядов, о технике дела, о разных пособиях и приемах при преподавании этого предмета в школах. В исторических лекциях о всем этом, или вовсе не говорится, или говорится лишь мимоходом; в исторических семинариях, даже в тех германских университетах, при которых имеется в виду приготовление учителей истории, ко всему этому обыкновенно относятся весьма равнодушно.

Составление педагогической коллекции с целью создания учебного прибора, служащего пособием при образовании учителей истории, было бы делом не особенно сложным. Прежде всего, нужно бы собрать лучше важнейшая сочинения или статьи о педагогическом значении истории. Литература, относящаяся к этому предмету, не особенно богата, а к тому же разбросана в разных брошюрах, журнальных статьях и педагогических изданиях. Следовало бы поручить знакомому с этою литературою специалисту собрать важнейшая сочинения этого рода, сделать свод всему этому материалу и написать, так сказать, монографию по этой части истории педагогики, литературу и библиографию предмета. Мы очень нуждаемся в таком руководстве.

Далее следовало бы составить коллекцию важнейших учебников по предмету истории вообще (на разных языках) и по русской истории. Ознакомление с главными видами таковых учебников происходило бы в назначенных для этой цели особых заседаниях, в которых профессор сообщал бы свои соображения о преимуществах и недостатках различных произведений этой отрасли педагогической литературы и в которых студенты, занявшись разбором частных вопросов, относящихся к предмету, читали бы рассуждения, критикуемые и профессором и другими участвующими в таких упражнениях молодыми людьми. Кроме учебников нужно собрать образцы разного рода прочих пособий: хронологических, синхронистических, родословных и т. д. таблиц, исторических карт, изображений разных исторических памятников. Ознакомление с этими пособиями было бы для готовящихся занять место учителей истории гораздо важнее чтения пробных уроков или популярных лекций и т. п.

2. Палеография.

Пособия для изучения палеографии и для устройства палеографических упражнений, как уже выше сказано, в настоящее время довольно распространены в германских университетах. Составление палеографической коллекции, служащей пособием при преподавании русской истории, было бы делом весьма полезным и удобоисполнимым. Множество палеографических снимков разбросано в разных изданиях. Некоторые ученые занимались собиранием образцов славянской и русской палеографии. Есть даже некоторые издания такого рода. Следовало бы сделать свод их, имея при этом в виду учебную цель. Коллекции эти должны отличаться не столько большим числом листов, сколько систематичностью наглядною группировкою всего материала. Кроме того, нужно собрать образцы западно-европейской палеографии, сочинения об этом предмете замечательнейших ученых за - граничных (напр. Зиккеля, Ваттенбаха и пр.), далее, все те пособия, которые у нас были изданы и относятся к палеографии, дипломатике и пр. (например, книжка Вологодского купца Ивана Лаптева „Опыт в старинной русской дипломатике или способ узнавать на бумаге время, в которое писаны старинные рукописи, с приложением рисунков“. Спб. 1824) и т. п.

Далее было бы полезно составить коллекцию предметов по истории печати вообще и по истории печати в России в особенности И тут не столько следует обращать внимание на количество таковых предметов или факсимиле печатных шрифтов и т. д., сколько на наглядность и последовательность при группировке их.

3. Сфрагистика, нумизматика.

Коллекции печатей составляются случайно, бывают неполны и поэтому не всегда могут служить пособием при справках. Поэтому гораздо большей пользы можно бы ожидать от иллюстрированного издания, в котором были бы помещены образцы разных печатей, т. е., факсимиле их, с надлежащими "объяснениями. То же самое следует сказать о коллекциях монет и медалей. Для университетов можно считать более или менее лишнею роскошью коллекции подлинников таких, часто весьма ценных предметов; состав их никогда не может быть хотя бы сколько-нибудь полным и вполне удовлетворяющим ученым или учебным потребностям. Поэтому гораздо важнее таких фрагментарных коллекций подлинников было бы составление более полных коллекций факсимиле монет и медалей или еще лучше хороших иллюстраций таковых предметов. При этом должно быть принято в соображение, что нумизматика в университетах может иметь лишь значение вспомогательной науки к истории и что многий частности, имеющая громадное значение для собирателей монет, для специалистов-нумизма- тов, не имеют такой важности для историка. Написать историю денег в России с присоединением к такому руководству хорошо составленного нумизматического атласа, значило бы оказать весьма большую услугу отечественной истории. Издание изображений всех важнейших медалей, выбитых у нас, с надлежащими краткими объяснениями — было бы прекрасным пособием при изучении истории, особенно некоторых царствований.

Подобные же коллекции могли бы быть составлены для изучения геральдики, генеалогии и хронологии русской истории.

4. Историко-географический атлас России.

Мы имеем уже несколько изданий такого рода, но они не совсем удовлетворяют предполагаемой нами цели и не в недостаточной степени могут служить пособием при университетском преподавании истории. При составлении более полных изданий такого рода, нужно бы иметь в виду лучшие образцы западноевропейской картографии, а затем программа, по которой следует составить такую коллекцию, должна быть гораздо более обширна.

Историческо-географический атлас России должен состоять из нескольких отделов. В первом из них должны заключаться карты, показывающая историю территории России, присоединений к России разных областей, т. е., те самые карты, которые обыкновенно составляют содержание таковых изданий. Другой отдел должен быть посвящен, так сказать, истории географии, заключая в себе факсимиле важнейших карт России, Сибири, Каспийского моря и пр., встречающихся в разных изданиях прежних веков, например, в сочинениях Витзена, Штраленберга, Олеария и пр. — Третий отдел имел бы некоторым образом военно-топографическое значение, заключая в себе карты важнейших русских походов, планы осад, а также итинерарии известнейших путешествий, предпринимавшихся иностранцами по России или Русскими за границею. Все это, разумеется, должно сопровождаться текстом, указанием на источники, библиографическими данными и пр. Такое издание было бы чрезвычайно важным и полезным пособием при разных справках и при преподавании многих частей отечественной истории.

5. Факсимиле иллюстраций из разных сочинений о России.

Для более удобного устройства демонстраций, в виде подспорья к лекциям и прочим занятиям, было бы чрезвычайно полезно собрать в известной группировке важнейшая иллюстрации некоторых замечательных изданий о русской истории. Источниками для такого издания служили бы сочинения Олеария, Мейерберга и пр., а также в Русския Древности“ и другая подобные издания. Удачная классификация предметов, наглядное распределение изображений, придало бы такому изданию особенное значение. Так, например, особый отдел был бы посвящен ландшафтам, видам и планам городов, при чем, например, важнейшая изображения Москвы могли бы следовать непосредственно друг за другом в хронологическом порядке. — Другие группы заключали бы в себе изображения отдельных зданий, нравов и обычаев народа, домашний быт, этнографию, оружие, предметы роскоши, предметы церковной археологии и пр.—Весьма желательно было бы, если это окажется возможным, издать атлас истории искусств, промышленности и земледелия в России, сопровождая все это кратким, составленным в виде руководства, текстом. При составлении всего этого следовало бы избегать излишней роскоши, руководствуясь, по крайней мере относительно некоторых отделов, примером подобных сравнительно дешевых изданий заграничных, например, атласов по истории искусства Куглера и Любке, атласов по истории культуры и пр., издаваемых в новейшее время Брокгаузом и т. п.— И при этом случае нужно иметь в виду, главным образом, учебную цель.

6. Исторические картины и портреты.

также могли бы составить любопытные коллекции. Воспроизведение их не могло бы потребовать особенно больших расходов. Уже
существуют, у частных лиц, такия коллекции. Легко можно было бы собрать весь сюда относящийся материал, при помощи экспертов и любителей, и приступить к составлению таких коллекций, которые, разумеется, должны быть сопровождаемы текстом.

Наконец, можно бы составить

8. Атласы археологии.

При чем главным образом оказались бы важными два отдела:

Первый отдел следовало бы посвятить первобытной или так называемой доисторической археологии. В начале издания следует поместить некоторые данные о первобытной археологии вообще; затем следует ограничиться сообщением лишь таких данных, которые относятся к России. Необходимо составить подробную карту России с обозначением мест, в которых были находимы следы древней цивилизации и в которых происходили раскопки. Далее, следовали бы в известной группировке изображения отдельных предметов первобытной археологии, курганов, различных предметов, найденных в курганах и пр. К этому были бы приложены изображения, относящияся к геологии и палеонтологии, а также и к этнографии, насколько все это состоит в связи с первобытною археологией).
Второй отдел был посвящен славянской археологии. Оба отдела сопровождались бы текстом в виде руководства, с указанием на литературу и библиографию предмета. Подробная программа таких изданий должна быть составлена специалистами-экспертами.

Вот главные пособия, которые в значительной мере обеспечили бы дальнейшее развитие науки русской истории и археологии. И ученые, занимающиеся разработкою частных вопросов науки, и преподаватели, сообщающие результаты науки своим слушателям’ нуждаются в таком научном и учебном приборе.

Наконец, следует заняться вопросом: каким образом можно было бы приступить к исполнению изложенного плана?

Главную идею его я изложил на археологическом съезде в Киеве в 1874 году. Частные беседы с весьма многими из наших ученых убедили меня в том, что такой план может считаться соответствующим нашим потребностям и что приведение его в исполнение считается делом возможным. При устройстве общих заседаний съезда в Киеве оказалось невозможным подвергнуть обсуждению содержание представленной мною краткой записки и сделанного мною предложения о выборе комиссии для составления более подробной программы всего предприятия. За то, после некоторых прений в заседании совета, было решено к имеющему быть в 1876 году предварительному съезду в Москве собрать мнения историко-филологических факультетов всех русских университетов по этому вопросу.

Можно, вследствие этого, ожидать, что Московский предварительный съезд, на основании собранных мнений, займется этим делом позаботится о своде всех данных по этому вопросу, так что к имеющему быть в Казани в 1877 году съезду может быть приготовлена подробная программа всего предприятия.

При том сочувствии, с которым было встречено мое предложение на Киевском съезде вообще, при том внимании, которым уже ныне пользуется эта мысль со стороны некоторых из наших первоклассных ученых и некоторых из замечательнейших преподавателей отечественной истории, я не имею основания сомневаться, что будущий съезд усвоит себе в главных чертах сделанное мною предложение и найдет средства привести его в исполнение.

Главные меры для этого следующий: собрать мнения людей, специально знакомых с предметом, сочувствующих предприятию, опытных в деле преподавания; назначить общую комиссию для разработки плана в главных его основаниях и частную комиссию для разработки специальных программ по отдельным частям всего дела; назначить тех лиц, которые взяли бы на себя составление отдельных частей источниковедения и прочего прибора учебных пособий; составить подробную смету расходам всех предполагаемых изданий.

Было бы весьма желательно обсуждение этого вопроса в печати. У нас издаются многие исторические журналы и сборники. Едва ли издатели и сотрудники их откажут в своем содействии при исполнении дела, требующего соединения общих сил, всестороннего обсуждения, поощрения и поддержки с разных сторон.