Информационное пространство оказывает беспрецедентное влияние на безопасность личности и общества. В XXI веке средства массовой инфор­мации присутствуют повсюду, превра­щая каждое событие в товар, делая из него зрелищный спектакль, часто на­поминающий фильм ужасов, что, ка­залось бы, идет вразрез с их основной функцией — предоставлять аудитории объективную информацию о проис­ходящем. Оказываясь в эпицентре со­бытий, в погоне за впечатляющими кадрами или снимками медиа превра­щаются в фактор, усиливающий нега­тивное влияние травматического со­бытия как на отдельных людей — по­страдавших и их близких, — так и на общество в целом, в особенности на уязвимые категории граждан, восприимчивые к негативной информации. Современные исследования доказыва­ют, что телевизионные сюжеты о террористических актах влияют на со­стояние индивидов, в том числе на эмоциональное состояние детей и подростков. После просмотра таких «картинок», по сравнению с реакцией на сюжеты, не связанные с терактами, значительно повышается тревож­ность, страх, усиливаются установки на поиск врага, появляются предубеж­дения (Shoshani, Slone, 2008; Comer et al., 2008).

Влияние информационного пото­ка оказывается настолько сильным, что специалисты в области психичес­кого здоровья уже задумались над раз­работкой специальных методик и тех­ник, защищающих, например, паци­ентов от влияния медиа, освещающих трагические события, такие, как те­ракт, во избежание их сверхвиктими­зации. Предлагаются также специаль­ные техники, обучающие зрителей воспринимать информацию, не под­вергаясь ее чрезмерному влиянию на психику (Romano, Crocq, 2010).

В то же время, специфика совре­менного информационного простран­ства в том, что оно охватывает не толь­ко масс-медиа или средства массовой информации, поведение и роль кото­рых также постоянно меняется в зави­симости от культурно-исторического контекста. Благодаря появлению Ин­тернета информационное простран­ство расширилось до беспрецедентных размеров, предоставляя трибуну каж­дому, кто — с разными целями — счи­тает необходимым предоставить ин­формацию или собственное видение окружающих событий всему миру. Возможности, предоставляемые «всемир­ной паутиной», дают оружие невидан­ной силы прямо в руки экстремистам и террористам, порождая новейший вид терроризма — «кибертерроризм».

В том, что касается масс-медиа, можно с уверенностью констатиро­вать, что экстремисты уже давно видят в них ключевое средство для пропаган­ды своих идей. Вовлечение средств массовой информации радикально настроенными группами в свои такти­ческие планы по распространению страха и паники в обществе, призывов к радикальным действиям, пропаган­де идеологии ксенофобии и нетерпи­мости в конечном итоге делается для давления на правительство. Возникно­вение новых информационных техно­логий, изменение роли и места Интер­нета в жизни современного общества привело к новым проблемам, связан­ным с обеспечением безопасности. Усиление влияния информационных технологий на общественное сознание потребовало принятия законов, свя­занных с информационной безопас­ностью, под которой, согласно Докт­рине информационной безопасности Российской Федерации, понимается «состояние защищенности ее нацио­нальных интересов в информацион­ной сфере, определяющихся совокуп­ностью сбалансированных интересов личности, общества и государства» (Доктрина информационной безопас­ности Российской Федерации, http://www.scrf.gov.ru). С одной стороны, Интернет прочно вошел в жизнь об­щества, и в связи с этим возникла не­обходимость развивать и повышать доверие пользователей к предоставля­емым с его помощью услугам. С дру­гой стороны, возрастающая роль Ин­тернета в жизни самых разнообразных групп людей требует решения новых за­дач по обеспечению безопасности пользователей. Количество преступле­ний, связанных с использованием сети, неуклонно растет. Так, по данным МВД России, в 2009 году их число увеличи­лось по сравнению с предыдущим годом на одну четверть. Как отмечает помощ­ник Секретаря Совета Безопасности Российской Федерации В.П. Шерстюк, «Интернет предоставляет значитель­ные возможности для нарушения пра­ва граждан на неприкосновенность частной жизни, личной и семейной тайны, для осуществления промыш­ленного шпионажа, нарушения прав интеллектуальной собственности. Уникальные возможности сети пре­вратили ее в обширное поле деятель­ности экстремистских организаций по распространению их идеологии, обу­чению сообщников методам и спосо­бам реализации террористических ак­тов, рекрутированию новых членов в международные террористические организации» (Шерстюк, 2010 (а)).

Средства массовой информации: между террористами и правительственными структурами

Еще в начале 1970-х гг. в исследо­ваниях было описано явление медиаориентированного терроризма — тер­рористические акты очень тщательно срежиссированы для привлечения электронных медиа и международной прессы (Jenkins, 1975). Анализ терро­ристических актов позволил выявить тот факт, что их непосредственной це­лью часто становится привлечение внимания медиа к своим требованиям. Медиа же выступают для них как ос­новное средство распространения в обществе страха и паники, а также как своего рода «громкоговоритель» для привлечения внимания к своим целям (Laqueur, 1978). Теракт все чаще стано­вится средством убеждения и подавле­ния; жертвы подвергаются насилию для продуманного воздействия на аудиторию. Стремясь к максимально­му освещению своих действий в сред­ствах массовой информации, террори­сты рассчитывают запугать население и при помощи этого страха получить определенный контроль над обще­ством. А достигнув этого благодаря созданию атмосферы страха в обще­стве, повлиять, в конечном итоге, на правительство, фрустрируя его и службы безопасности, привлекая внимание общества к неэффективно­сти и деструктивности их действий.

Так, лидер алжирских повстанцев аргументировал необходимость пере­мещения терактов в городские поселе­ния тем, что убийство хотя бы одного заложника или иностранца на ожив­ленной улице вызовет больший резо­нанс и будет освещено в международ­ной прессе (1епк1п8, 2001). Известны случаи, когда политическое оппозици­онное движение существовало в течение долгого времени, но оставалось относительно неизвестным, однако его действия получали широкий резонанс благодаря международному осве­щению в медиа после совершения оп­ределенного жестокого акта насилия. Хорватские сепаратисты не были по­всеместно известны (в Северной Америке, например) до тех пор, пока не осуществили в сентябре 1976 года за­хват авиарейса, получивший широкое освещение в американских медиа. На самом деле, хорваты не имели при себе настоящего оружия и не имели шан­сов уйти с места захвата, их единствен­ная цель состояла лишь в том, чтобы привлечь к себе внимание (Karber, 1971).

Практика показывает, что в облас­ти манипулирования масс-медиа тер­рористы способны демонстрировать умения высокого уровня. Выделяют четыре основные цели, которые преследуют террористы, используя сред­ства коммуникации и медиа: реклама своей группировки, распространение идеологии, средство коммуникации между членами группировки и осуществление кибертеррора (см., напри­мер, Caracci, 2002).

Классическим примером того, как террористы способны использовать подобные события для получения ши­рокой рекламы своих действий, явля­ется угон в 1985 году рейса 847 «Transworld Air Lines» из Рима в Каир террористами из группы «Хазболла». Подсчитано, что крупнейшие американские медиа посвящали две трети общего информационного времени репортажам о 17-дневных злоключе­ниях американских заложников — пас­сажиров угнанного сначала в Бейрут, затем в Алжир и снова в Бейрут само­лета. Опрос населения показал, что почти 90% американцев приветствова­ли уровень освещения этих событий, что отражает общее восприятие насе­лением роли медиа в освещении тер­рористических актов.

Один из теоретиков современного экстремизма бразилец Карлос Маригела в своих пособиях для городских повстанцев (Marighela, 1971, 1985) объясняет, что захват известного спортсмена, артиста и т. д., не имею­щего отношения к политике, может способствовать пропаганде радикальных взглядов. Современные медиа, просто рассказывая о том, что делают эти экстремисты, становятся отлич­ным инструментом для пропаганды.

С точки зрения коммуникации, использование экстремистами и тер­рористами медиа может быть проана­лизировано как форма коммуникации с традиционными базовыми элемента­ми: коммуникатор, реципиент, цель, сообщение (Karber, 1971). Используя масс-медиа как средство коммуника­ции «со своими», террористы рассчи­тывают на мобилизацию и стимулиро­вание сторонников с целью усиления рекрутинга и сбора средств для подго­товки последующих экстремистских действий и террористических актов.

Воспользовавшись недостаточной степенью правового регулирования в киберпространстве, экстремисты и террористы распространяют опасную информацию: от инструкций по изготовлению различных взрывных уст­ройств до инструкций по тактике ве­дения террористических действий.

Таким образом, история террорис­тических событий последних лет по­зволяет говорить о симбиотической природе взаимоотношений между ме­диа и террористами. Данный симбиоз вовсе не означает, что медиа контро­лируются террористами или что суще­ствующие медиа разделяют общие с террористами ценности. Опыт пока­зывает, что свободная пресса легко может подвергнуться манипуляциям со стороны террористов. В данном контексте ответственные лица в медиа и журналисты должны иметь в виду этот риск. Более того, тот факт, что медиа стимулируют террористов, ши­роко освещая деструктивные террористические акты, может воспринимать­ся как одна из причин роста распро­страненности самих этих актов. Хотя возможности для стимулирования тер­рористической деятельности находят­ся за пределами возможностей масс-медиа, трудно отрицать то, что после террористического акта между терро­ристами и масс-медиа возникает опре­деленная связь. Это означает, что сто­роны становятся взаимозависимыми: развитие технологий масс-медиа, по­зволяющих охватить более широкую часть аудитории, всегда будет привле­кать террористов тем, что большая часть населения будет оповещена о происходящем и тем самым вовлече­на в процесс давления на правитель­ство и другие органы управления.

В условиях конкуренции каналы масс-медиа, в свою очередь, исполь­зуют действия экстремистов и терро­ристов с подробным освещением дра­матических событий, с детализацией числа жертв, пострадавших, стоимос­ти убытков, негативных прогнозов также с целью привлечения более широкой аудитории. Масс-медиа в сво­бодном обществе находятся в сильной конкуренции, под давлением которой каждый старается раньше своих конку­рентов, более глубоко и широко представить описание любых событий. Рост аудитории соответственно увеличива­ет и рекламные поступления.

Часто именно поэтому медиа вы­нуждены подробно и постоянно осве­щать действия террористов — эти дра­матические события привлекают аудиторию и, соответственно, рекла­модателей. Уже давно первостепенная роль в качестве источника знаний населения о терроризме и террористах отводится телевидению с его регуляр­ными выпусками новостных передач (Dobkin, 1978). Характеристики ново­стей предопределяют основу ново­стной истории и то, каким образом новость будет интерпретирована. Дра­матизм новостных историй выражает­ся в интенсивности их освещения во время кризиса. Роль медиа в кризис­ных ситуациях особенно акцентирует­ся; аудитория сильно нуждается в ин­формации, и в этот момент влияние новостных передач как основного ее источника особенно возрастает. Тра­диционно успех террористов в привле­чении внимания медиа к своим дей­ствиям объясняется грамотно постро­енными террористическими актами, подготовленными с точки зрения зрелищности и театральности так компе­тентно, что медиа, исходя из своего назначения, просто не могут обойти их вниманием (Bell, 1978). Террористи­ческие акты настолько подходят под издательские критерии новостей, что медиа не могут игнорировать их. Для определения того, является ли некото­рая информация новостной или нет, ответственные лица в медиа использу­ют принятые ими критерии, которые и определяют, в какой форме и через какой канал данная информация бу­дет предоставлена аудитории.

Существует ряд критериев, кото­рые служат для определения того, яв­ляется ли некоторое событие достой­ным освещения, и чем выше общее количество очков, набранных по этим критериям, тем более данный матери­ал соответствует необходимости быть освещенным. Этот перечень критериев включает: интенсивность-напря­женность, неожиданность, конкрет­ность (однозначность), редкость, связь с известными личностями, персони­фикацию, негативность событий. Оче­видно, что большинство террористи­ческих актов подпадает под эти кри­терии. В критериях выбора того, является ли событие новостью, до­стойной освещения, и выражается одна из характеристик влиятельности медиа. Влиятельность медиа проявля­ется не в их функциях освещения ин­формации, а в их способностях сооб­щать аудитории сильные эмоции: вос­торг, радость, печаль, страх и т. д. Следует особо отметить, что формат новостей сильно изменился с развити­ем технологий масс-медиа. Появление технологий прямых эфиров и «мгно­венности» поступления информации в эфир, предоставляемой интернет-тех­нологиями, изменило данный формат, который ранее отражал возможности печатной продукции и радиопередач. Новый формат прямых трансляций усилил возможности передачи драма­тизма происходящих событий, переда­чи эмоционального состояния жертв терактов и их близких. Одновременно новый формат, усиливающий всемогу­щество и вездесущность телевидения и Интернета, возлагает на руководителей медиа-каналов еще большую от­ветственность при управлении им. Понятие «четвертая власть» выражает­ся в способностях медиа представлять кого-то или что-то аудитории, наде­лять их положительными или негатив­ными характеристиками, сделать пре­стижным или предать забвению.

Функции медиа в современной жизни заключаются в распростране­нии информации от одного источни­ка к другому с тем, чтобы эта инфор­мация была полезна. В обществе, где каждый старается использовать медиа в своих целях (правительство, парламент, политические активисты или обыкновенные граждане), медиа несет в себе возможности мощного влияния. Несмотря на то, что террористы издав­на пытались довести информацию о своих деяниях и целях до большего количества населения, нежели непо­средственные жертвы и их окружение (соседи, родственники и т. д.), масс- медиа начали подвергаться упрекам сравнительно недавно. Причина, по мнению многих специалистов, кроет­ся в том, что именно за последние 100— 130 лет население получило более ши­рокий доступ к медиа. В 1870-х гг. ме­диа-бизнес видоизменился — благодаря электричеству и печатным технологи­ям увеличились тиражи изданий. Что характерно, сами террористы уже тогда увидели эту возможность и силу воз­действия на население.

Второй этап в развитии медиа, ко­торый непосредственно повлиял на террористическую деятельность, мож­но датировать 1968 годом. Этот год считается годом рождения международного терроризма в связи с захватом палестинскими террористами самоле­та в Европе. В том же году США ста­новится мишенью номер один для международных террористов. Тогда же американцы запустили первый теле­визионный спутник, что позволило намного оперативнее передавать ин­формацию широкой аудитории. Этот же фактор расширения аудитории и оперативность передачи информации заинтересовал и самих террористов.

Уже к 1970 году технологический прорыв в коммуникации был усилен появлением техники (переносные лег­кие камеры, аккумуляторы и др.), ко­торая позволила передавать репорта­жи в прямом эфире. Драматизм пря­мого эфира с места террористических событий был прочувствован во время захвата палестинцами израильской олимпийской команды в Мюнхене в 1972 году. Прямой эфир углубил содер­жание новостей и влияние этих ново­стей на правительство. С другой сто­роны, прямой эфир усилил конкурен­цию среди медиа. Для медиа задачей номер один стало привлечение внима­ния аудитории, а уж затем стремление удержать ее. Эта конкуренция в рядах медиа проявляется либо в стремлении первыми освещать информацию, либо в предоставлении неизвестных ранее фактов. Для террористов, которые хо­рошо разобрались, как функциониру­ет медиа, эти условия оказались очень подходящими.

В целях удержания внимания зри­телей к изданию или каналу репорта­жи подаются с гуманистической точ­ки зрения, с акцентом на ценность жизни каждого человека. Любой ре­портаж сопровождается рассказами друзей, родственников, соседей тех, кто оказался в заложниках. Именно это и входит в планы террористов: по­средством затрагивания эмоций и чувств населения подбивать его на то, чтобы люди все сильнее давили на пра­вительство с целью достижения уступок. Так произошло, например, с пра­вительством Р. Рейгана, которое в вы­шеупомянутом примере с захватом самолета в 1985 году убедило Израиль пойти на уступки террористам, выпустив из израильских тюрем 700 пред­ставителей шиитов взамен 39 амери­канских заложников.

Современное понятие масс-медиа в широком смысле включает в себя не только телевидение, радио и Интер­нет, но и периодические печатные из­дания, книги, фильмы, музыку, сце­нические постановки. В контексте глобализации данное понятие пыта­ется охватить и другие исторически сложившиеся средства бытовой ком­муникации, такие, как слухи и обще­ние на улице, в магазинах и т. д., кото­рые существуют наряду с современны­ми технологическими медиа. Особую значимость этот вид социального об­щения приобретает в связи с развити­ем сети Интернет, когда межличност­ная коммуникация может порождать массовые коммуникативные процес­сы, развивающиеся в информацион­ном пространстве блогов, форумов, социальных сетей и др.

Медиа могут влиять не только на общественное мнение и на решения правительства, но также на тех, кто участвует в террористических актах. С точки зрения террористов, репортажи об актах насилия представляют собой важный компонент успеха террорис­тического акта. В терактах с захватом заложников, когда медиа освещает в прямом эфире происходящие события, эти репортажи могут увеличивать вероятность благоприятного исхода событий для террористов, заставив правительство пойти на уступки для спасения заложников. Правительство, в свою очередь, может воспользовать­ся медиа для усиления общественно­го мнения, направленного против террористических групп или стран- пособников террористам. Публичная дипломатия и медиа могут быть так­же использованы террористами для мобилизации общественного мнения в других странах и мобилизации идей­ных сообщников во всем мире.

Очевидно, что террористы возлага­ют на медиа огромные надежды. Ка­ковы же их основные ожидания? В первую очередь, медиа предоставляют террористам рекламу, причем бес­платную, ведь любое освещение тер­рористических актов говорит обще­ству о том, что проблема существует, ее нельзя игнорировать и ее нужно ре­шать. С точки зрения террористов, любое невыпущенное в эфир интер­вью с важной террористической фигу­рой представляется серьезной поте­рей. Террористы также хотят, чтобы медиа повлияли на их образ в обще­стве, чтобы оно благоприятно относи­лось к их мотивам или действиям, так как они верят, что общественность нуждается в помощи для понимания того, что причины террористических действий справедливы, а насилие с их стороны — это вынужденная мера про­тив государства. Поэтому отношения с прессой для них очень важны, и эти отношения строятся и поддерживают­ся в течение долгого времени. Террористические организации могут также искать персонал среди журналистов, а в некоторых случаях пытаться и взять под контроль маленькие издания. В ситуациях захвата заложников террористы надеются с помощью медиа по­лучать детализированную информа­цию о заложниках и о планируемых действиях по их освобождению, об общественном мнении по поводу их действий. В случаях, когда у террори­стов есть государственные спонсоры из других стран, они хотят получить информацию о военных планах правительства по отношению к этим стра­нам. Террористические организации желают видеть, как репортажи причи­няют вред их противникам и как ме­диа раздувают страх и сеют панику, усиливая атмосферу угрозы террора.

В свою очередь, правительство тоже рассчитывает на медиа, и его ожи­дания от медиа абсолютно противопо­ложны ожиданиям террористов. Ос­новные ожидания правительства со­стоят в понимании со стороны медиа, кооперации с действиями правительственных структур, лояльности в про­цессе подавления террористической активности, задержания и наказания террористов. С точки зрения прави­тельства, медиа должны поддерживать его действия во время террористических событий, не оставаться в нейт­ральной позиции, а распространять информацию, которую правительству необходимо довести до населения. Они должны представить террористов как преступников, терроризм как кри­минал, а не описывать террористов как борцов за что-либо. При захвате за­ложников правительство предпочита­ет отстранить медиа от непосредственного освещения событий, но, с другой стороны, оно хочет иметь информа­цию, которую журналисты добывают при подобных событиях. Правитель­ству необходимы публикации, кото­рые снимали бы напряженность, а не усиливали ее. Держать общество в разумном спокойствии — одна из первостепенных задач правительства в ситу­ациях терактов. Очень важно, чтобы медиа и особенно телевидение воздер­живались от эмоциональных историй о жертвах, которые послужили бы средством для давления на правитель­ство. Во время террористических со­бытий правительство хочет контроли­ровать доступ террористов к внешней информации, ограничивая информа­цию о заложниках, которая может быть поводом для выбора конкретной жертвы. Также правительство настаи­вает, чтобы медиа не освещали плани­руемые контртеррористические дей­ствия, что может быть использовано террористами для подготовки к отра­жению этих атак. После завершения инцидента правительство не хочет, чтобы медиа раскрывали детали про­веденной операции, так же как не хо­чет описывать детали действий самих террористов, чтобы другие не пыта­лись подражать им. Правительство хо­чет, чтобы медиа внимательно относи­лись к информации от союзников тер­рористов, симпатизирующих им, и тех, кто может выиграть от подобных репортажей. Правительство также желает, чтобы медиа усиливали положи­тельный образ правительственных структур и избегали критики в их ад­рес. Правительство хочет, чтобы журналисты информировали о готовя­щихся терактах или о людях, которые могут иметь отношение к террористи­ческой деятельности. В экстренных случаях, когда условия позволяют, правительство может рассчитывать на кооперацию со стороны медиа и рас­пространять посредством их дезин­формацию, которая послужит для ней­трализации непосредственной террористической угрозы.

Чего же в демократических странах хотят сами медиа, на которых обе сто­роны возлагают такие надежды? Их ожидания при освещении террористи­ческих событий касаются, прежде все­го, свободы слова при публикации ма­териалов, свободы от собственников, рекламодателей, издателей или госу­дарства. Медиа хотят первыми расска­зать историю. Желание освещать последние новости в прямом эфире или как можно быстрее в современном высокотехнологичном мире коммуни­каций для них превыше всего. Медиа хотят представлять историю более драматичной и продолжительной и, если возможно, с использованием интер­вью. Многие медиа хотят оставаться профессионалами и быть точными в освещении событий, пытаются не клюнуть на дезинформацию, какой бы «новостной» она ни была. Они хотят действовать в как можно большей бе­зопасности и свободно, хотят гарантий личной безопасности, защиты от угроз и насилия во время освещения собы­тий и от последующих преследований со стороны террористов. Медиа хотят защищать право общества на получе­ние информации и делать репортажи с демонстрацией драматических кад­ров, интервью с жертвами, с их род­ственниками, свидетелями на ули­це и т. д. Представители медиа обычно не возражают против принятия учас­тия в разрешении специфических про­блем с террористами, если это участие не приведет к потере материала или не скомпрометирует медиа (Perl, 1997).

Журналистский идеал подразумева­ет по возможности обеспечение аудито­рии широкого доступа к информации, чтобы читатель смог сам проанализи­ровать, какая информация правдива и полезна, и использовать ее для форми­рования собственного мнения и при­нятия решений. Анализ процессов освещения крупных катастроф или тер­рористических актов позволяет понять, каким образом люди получают инфор­мацию, как быстро, и какова их первая реакция на произошедшее.

Влияние симбиоза медиа и террористов на безопасность общества

Как уже отмечалось выше, медиа и терроризм используют друг друга каждый в своих целях. Но вопрос не в том, в каком отношении они нахо­дятся, а в том, как влияет это отноше­ние на общественное мнение, на пра­вительство, на уровень безопасности общества и насколько это влияние благоприятствует террористам. Для некоторых аналитиков медиа являют­ся «лучшим другом» террористов. С середины 1970-х гг. начали активно говорить о существующих взаимоотношениях между терроризмом и теле­видением; утверждали, что освещение актов насилия провоцировало их уве­личение. Телевидение называлось ору­жием, которое обладает слишком большой доступностью и которое по­этому любой человек может использовать. Медиа осуждались как средство, которое облегчает задачи террористов, невольно, а иногда и сознательно, давая рекламу террористических кампа­ний. Как сказал Бенджамин Нитаньяху, «без медиа-освещения террористи­ческие акты подобны падению дерева в тихом лесу». Все подобные утвержде­ния сводятся к тому, что если террори­сты будут лишены рекламы своих дей­ствий, то частота и влияние их актов сильно снизится. Роль медиа для тер­роризма настолько значима, что зачас­тую слышатся упреки в их адрес как источника терроризма, особенно если это касается телевидения как средства визуального транслятора страха.

Специфика взаимоотношений ме­диа и террористов проявляется в пря­мом и косвенном использовании ме­диа в пропаганде террора, которая до­стигается грамотной координацией каждого акта насилия. Возросшее под влиянием полученной информации чувство страха и тревоги усиливают возможности изменения установок у аудитории. Когнитивные, эмоциональные и поведенческие эффекты усиливаются, когда медиа-системы выступают единственным и централь­ным источником информации. Терро­ристы, хорошо разбираясь в том, как функционируют медиа, умело мани­пулируют ими. Как было отмечено, вовлечь медиа в свои тактические пла­ны по давлению на правительство по­чти всегда входит в планы террорис­тов при организации актов насилия. Сравнение эффектов прессы и телеви­дения выявило интересные сходства и различия: и пресса, и телевидение вли­яют на изменение установок и образов. Однако, влияние прессы на формиро­вание установок и восприятие, как было выявлено, превосходит телеви­зионное. В то же время, телевизион­ная передача оказывает более сильное эмоциональное воздействие. Эти раз­личия могут быть объяснены различи­ями в функциях каждого канала медиа, потребностями аудитории, различия­ми формата и содержания каждого из них. Учитывая эти атрибуты, можно сказать, что пресса сильнее влияет на формирование и изменение устано­вок, так как печатный материал более детализирован, предлагает больше ин­формации и анализа событий и лучше соотносится с когнитивными потреб­ностями аудитории (Katz et al.,1973).

История показывает, что стратегия и тактика террористов изменяются в соответствии с технологическим разви­тием средств массовой информации. В конкурентной борьбе за аудиторию, увеличение которой влияет обычно позитивно на рекламные поступления, все главные медиа стараются широко освещать любые события, связанные с терроризмом и политическим насили­ем. Было бы ошибочно думать, что по­вышенный ажиотаж вокруг террористических событий является результа­том организационных ошибок медиа. Все основные медиа соревнуются между собой за увеличение доли сво­ей аудитории и за большие рекламные доходы посредством удовлетворения интересов публики в подобного рода событиях. Нет никаких доказательств, что крупные медиа-корпорации разде­ляют ценности террористов. Однако, наличие сложных взаимоотношений между медиа и террористами зачастую успешно используется последними для достижения своих вероломных целей. В целях конкуренции печатные издания пытаются противопоставить телевидению свои собственные подхо­ды к освещению террористических со­бытий. Если телевидение зачастую упрощает новости, то печатные изда­ния стараются в более живой и захва­тывающей форме освещать события. Цветные фото, броские заголовки, сен­сационные образы влияют на рост про­даж изданий. В этих условиях освеще­ние новостей диктуется в первую оче­редь критерием скорости, а уж потом можно уточнить данные или дать до­полнительную информацию.

До сих пор существует некоторый недостаток в исследовании взаимо­влияния масс-медиа и терроризма, который может быть частично объяс­нен теоретическими и методологичес­кими сложностями концептуализации и измерения этого явления. Исследователи по данной тематике делятся на тех, кто утверждает наличие сильного влияния медиа на общественное мне­ние, и на тех, кто это влияние мини­мизирует, утверждая, что масс-медиа лишь укрепляют уже существующие установки и мнения, которые домини­ровали над другими долгое время. В соответствии с результатами ранних ис­следований об эффективности медиа, общество понималось как совокуп­ность индивидов, не общающихся друг с другом, которые легко поддавались влиянию прессы. Утверждалось, что медиа может управлять тотально, без посредников и сразу (возбуждая непос­редственную реакцию у аудитории). Однако более поздние эмпирические исследования выявили, что медиа об­ладают меньшей эффективностью, чем предполагалось, и на сегодняшний момент можно констатировать, что ис­точниками и причинами экстремизма и терроризма являются многие факто­ры, но сами по себе СМИ, хотя и мо­гут использоваться в качестве средства нагнетания напряженности в обще­стве, не входят в круг источников и причин экстремизма и терроризма.

Поток коммуникаций в реальнос­ти менее непосредственный, чем это предполагалось ранее: информация медиа обычно не является достаточной и необходимой причиной изменения мнений, но скорее выступает как ме­диатор. Были описаны два фактора, ограничивающие эффективность ме­диа: избирательность внимания и межличностное влияние. То есть ауди­тория более не воспринимается как атомистическая и пассивная, она об­ладает способностью избегать инфор­мации, сопротивляться ей, искажать информацию, которая идет вразрез с ее установками. Избирательность вни­мания и межличностные отношения являются, по сути, фильтрами опосредованного медиа влияния, скорее уси­ливая существующие мнения, чем из­меняя их.

Как результат, подход к понима­нию влияния медиа усложнился. Ко­гда медиа выступают единственным и центральным источником информа­ции и когда у аудитории отсутствует какая-либо диспозиция (или она не враждебная), роль медиа в создании какого-то образа или установок возра­стает. Однако, во многих случаях ауди­тория и информируется только посредством медиа, и не имеет диспози­ций по отношению к конфликту. В этих условиях Модель зависимости (Dependency Model) утверждает, что медиа оказывает сильное влияние на конструирование общественного мнения, образов и установок (Ball Rokeach, DeFleur, 1976).

Как уже говорилось, одна из основ­ных задач террористов — создание ат­мосферы страха. Согласно общим те­ориям влияния масс-медиа на аудито­рию, когда читатель или зритель получает информацию о террористи­ческих событиях, осознание того, что он сам мог оказаться среди жертв и страдать как они, способствует измене­нию установок. Иными словами, тер­роризм порождает страх, а страх, в свою очередь, является одной из сильнейших мотивационных сил человека. Когда медиа способны обеспечить интенсив­ное и продолжительное освещение тер­роризма, они способны создать атмо­сферу страха, в условиях чего установ­ки и мнения подвержены изменениям.

В отношении политического наси­лия в целом функции медиа не огра­ничиваются просто распространением страха среди тех, на кого террористы пытаются повлиять. Одной из важных характеристик современной прессы является быстрое обеспечение инфор­мацией в глобальном масштабе, что даст возможность аудитории близко наблюдать за событиями в «реальном режиме». Этот коммуникационный феномен был назван «транснацио­нальным потоком» (transnational flow) и был изучен в связи с терроризмом (Redlick, 1979). Структура транснационального потока информации может выступать источником изменений установок, восприятия и настроения. Более того, этот феномен потока внешней информации может влиять на стратегию, тактику и идеологию групп, вовлеченных в конфликт. Предполагается, что транснациональный поток информации может выступать катализатором начала и развития террористических действий в напряженных ситуациях и может активировать, а в дальнейшем усилить тенденции индивидуального или группового насилия. Еще в 1960-х Карл Дойч отмечал, что драматическое возрастание терроризма в мире может быть связано с транснацио­нальным потоком информации Deutsch, 1964). Тогда же были выяв­лены пути, через которые информа­ция может вызвать трансформирова­ние образов (Boulding, 1961):

• 
  

  через дополнение — аудитория ин­терпретирует информацию об объекте, которая заранее не была организована;

  
  


• 
  

  через реорганизацию — часть образа меняется через образование новых смыслов или новых взаимоотно­шений;

  
  


• 
  

  через пояснения — реципиенты реду­цируют свою неуверенность через усиление некоторых аспектов обра­за более четкими характеристиками.

  
  

Зависимость от медиа при получе­нии информации о террористических актах и отсутствие предварительных установок или других источников ин­формации может выступать объясне­нием влияния на установки после пре­доставления материала о террористи­ческих актах.

Такие события, как захват залож­ников, похищение людей или захват самолета, обычно сопровождаются ма­териальными требованиями, что, в принципе, доступно измерению по параметрам продолжительности собы­тия, количеству репортажей в цент­ральных медиа, проводимым уступкам со стороны государства и т. д. Другие виды терактов, такие, как взрывы учреждений и зданий, взрывы смертни­ков, убийства, имеют нематериальные цели, например, реклама самой терро­ристической организации, которые требуют совершенно другого методологического подхода для изучения. Хотя террористы зачастую относятся к масс-медиа с цинизмом и ненавидят их за демократические ценности, по­пытки медиа защищать свободу личности, лидеры террористов хорошо понимают, какой вред может нанести их движению неблагоприятная рекла­ма. Поэтому многие террористические организации инвестируют время и усилия для пропаганды своей деятель­ности среди локальной и международ­ной аудитории.

Лидеры террористических органи­заций понимают, что главное оружие террора — это его медиа-технология, рассчитанная на широчайший обще­ственный резонанс. Теракт, о котором никому не стало известно, попросту не нужен — этот факт уже осознали все, однако подобное «обнажение приема» не приводит, тем не менее, к сниже­нию терроризма. В качестве коммуникативного акта теракт представляет собой коммуникацию между террори­стом или террористической группой с одной стороны и государственной вла­стью — с другой. Общество в этой сис­теме выступает в качестве резонанс­ной среды, которая и должна быть приведена в состояние возбуждения. «Сообщение», которое закодировано в теракте, имеет своим адресатом власть и только власть, а сам теракт является средством воздействия на политичес­кие решения.

Таким образом, вопрос, который всегда ставится во время обильных дискуссий о взаимоотношениях медиа и терроризма, — «был ли терроризм, если бы не было медиа?» — является достаточно бессмысленным. Невоз­можно отрицать реальность: медиа су­ществуют и одно из их назначений — это освещать происходящие события. На конкурентном медиа-рынке если одно издание не смогло осветить со­бытие, другое обязательно это сдела­ет. Было бы непрактично со стороны медиа игнорировать террористические события. То, что не будет освещено в медиа, может в дальнейшем распрос­траниться в искаженном виде и иметь более сильные негативные послед­ствия. Например, террористы могут избрать своей целью для очередного террористического акта такой объект, который медиа будут не в состоянии игнорировать.

Проблема состоит не в самом освещении террористических актов, а в том, как именно это событие осве­щается и какова роль журналиста в этих событиях. Это разные, хотя и взаимосвязанные проблемы. Во мно­гих случаях журналисты буквально «вклиниваются» в процесс взаимо­действия силовых ведомств с терро­ристами, чем вызывают гнев и ярость со стороны силовиков. Сами журна­листы, оправдываясь, говорят, что для освещения событий они должны по­лучать более конкретную информа­цию. Это означает, что журналисты стремятся попасть на место происхо­дящих событий, и в подобных случа­ях силовикам приходится обеспечи­вать и контролировать безопасный проход журналистов к месту проис­шествий, чтобы сдерживать их от тех действий, которые принесли бы вред планируемым операциям.

Международный опыт борьбы с террористами полон примеров, когда действия журналистов ставили под угрозу выполнение контртеррористи­ческих действий по переговорам с тер­рористами или штурму их позиций.

Эти действия журналистов касаются перегрузки телефонных линий, зат­рудняющих ведение переговоров по ним, сообщение деталей планируемых действий или расположения сотруд­ников силовых ведомств. Во многих ситуациях с захватом заложников жур­налисты вели прямые интервью с тер­рористами. Всем известно, какая на­пряженность и стрессовая обстановка царит во время событий с захватом за­ложников и насколько хрупка эта си­туация. Одно неверное слово, интона­ция могут служить спуском для выхода ситуации из-под контроля и развития трагических событий. Предвзятость репортеров в установках и неправиль­ное восприятие ситуации может быть результатом простого выбора слов при освещении материала. Называя груп­пу, совершившую акт политического насилия, «повстанцами», медиа созда­ет образ, совершенно отличный от об­раза террориста.

Со стороны террористов осуществ­ляются постоянные попытки манипу­ляции медиа через навязывание журна­листам своей терминологии. Никогда не стоит недооценивать их способ­ность создавать у политиков и просто­го населения иллюзии. Журналисты не составляют исключение среди тех, кто подвержен влиянию.

Профессиональные переговорщи­ки проходят интенсивные многочасо­вые тренировки для овладения навы­ками, необходимыми для вовлечения противника в переговоры. Они рабо­тают с прикрытием, то есть с коллега­ми, которые следят за ходом перегово­ров и дают им необходимые подсказ­ки в нужные моменты. Переговоры представляют собой процесс настоль­ко деликатный, что они не могут быть доверены одному человеку. И, конеч­но же, может наступить момент, когда даже опытный переговорщик более не сможет обеспечивать контакт с другой стороной, и ему потребуется замена.

Вмешательство в такой напряжен­ный процесс нетренированного жур­налиста несет опасность для жизни вовлеченных в ситуацию людей. По­мимо того, что журналист не трениро­ван, он по долгу своей службы ищет информацию для своего репортажа. Любое интервью с террористом, держащим заложников, ставит их жизнь под угрозу.

В открытом обществе, где есть сво­бодная пресса, невозможно гаранти­ровать то, что антитеррористическая операция не будет прервана или пой­дет не по плану из-за активности медиа в освещении событий. С другой стороны, умелое управление информацией становится мощнейшим ору­жием в руках спецслужб для адекват­ных ответных реакций на террористи­ческую активность и в построении стратегии борьбы с ними. Сила медиа и политических лидеров заключается в способности мобилизовать демокра­тическое общественное мнение, что полностью игнорируется террориста­ми и, соответственно, не входит в их стратегические планы.

В своей пропаганде террористы усиливают справедливость своих дей­ствий и их причин. Несмотря на то, что обычно этот призыв к справедливос­ти не основан на религиозной идеоло­гии, сегодня можно констатировать возросшую роль религиозных мотивов терроризма. Вера в то, что акты наси­лия благословлены богом, представля­ют собой серьезную угрозу. Вера террористов в справедливые причины своей деятельности имеет несколько важных последствий. Во-первых, тер­рористы сильно противятся, когда их акты насилия описываются как кри­минал. Во-вторых, вера в собственную справедливость позволяет террорис­там рисовать своих противников как угнетателей, убить которых составля­ет честь и даже обязанность. Также они причисляют к своим врагам тех, кто мешает им в этой войне. В-третьих, ведя борьбу с неверными, террористы нетерпимы к тем, кто выбирает нейт­ральную позицию. Для них есть толь­ко те, кто за них и тем самым помога­ет им, и те, кто против них. Если кто- то не с ними, значит, он против них и воспринимается как враг, которого они вправе убить.

Убеждение в абсолютной справед­ливости своей борьбы является для террористов своего рода психологи­ческим средством воздействия. Эта установка также используется для пе­реноса ответственности за насилие на правительство и других оппонентов. Все подобные призывы могут быть легко узнаваемы в пропаганде всевоз­можных современных террористичес­ких организаций. Никогда не стоит недооценивать их способность все­лять в людей, в том числе политиков, эти иллюзии. Эффективность терро­ристической пропаганды служит сво­его рода компенсацией их военной слабости и организационной безопас­ности. Если правительство в сложных условиях противодействия не сможет справиться с психологической и политической пропагандой террористов, то это может иметь катастрофи­ческие последствия для безопаснос­ти общества.

Кибертерроризм: современная угроза безопасности общества

Как уже отмечалось, новые инфор­мационные технологии предоставили террористам совершенно новые, угро­жающего масштаба возможности воз­действия на безопасность личности и общества. В связи с этим в области обеспечения безопасности появилось новое понятие «информационное ору­жие» — создание и использование ин­формационно-коммуникационных технологий с целью нарушения рабо­тоспособности информационных си­стем и информационно-коммуникационных сетей критически важных объектов инфраструктуры общества и государства (Шерстюк, 2010 (б). Киберпространство привлекает террори­стов, так как, по мнению специалис­тов, Интернет позволяет группе или индивиду казаться более значитель­ным или угрожающим, чем они есть на самом деле. При обеспечении безопас­ности киберпространства необходимо учитывать целый ряд его специфичес­ких особенностей, позволяющих груп­пе или индивиду продвигать их идеи. Эти особенности, являясь сами по себе нейтральными или даже содержащи­ми множество позитивных возможно­стей, в руках террористов становятся чрезвычайно опасными. В числе таких особенностей анонимность, конфиденциальность, доступность, низкая стоимость, легкость в использовании, внимание масс-медиа, психологичес­кое воздействие.

Конфиденциальность и доступ­ность приемов кодирования облегча­ет взаимодействие для террористи­ческих организаций. Возрастающее присутствие оцифрованных медиа и алгоритмов шифровок позволяет тер­рористам общаться через секретные электронные каналы. Более того, ком­муникацию террористов сложно обна­ружить, когда они пользуются элект­ронной почтой, так как информация может быть анонимной и данные за­кодированными. В дополнение к это­му террористы могут использовать пе­редовые средства шифровки, такие, как «стеганография» (метод засекре­чивания сообщения в изображении), чтобы общаться засекречено, исполь­зуя вебсайты “electronic dead drops” как вложенные в изображения сооб­щения. Террористы продолжают ис­кать новые методы, позволяющие им общаться тайно.

Всемирное распространение ин­тернет-технологий облегчило доступ к общению через любые границы. Ин­тернет позволяет общаться 24 часа в день с человеком, находящимся в лю­бом уголке мира. И хотя это чрезвы­чайно удобно в производственных, гражданских и международных целях, подобные технологии позволяют тер­рористам расширить свою коммуни­кацию и повысить продуктивность взаимодействия.

Террористы пытаются добиться своих целей путем привлечения вни­мания масс-медиа к их сообщениям. Киберпространство предоставляет им широкую аудиторию, и для них не имеет значения, будет ли обратная связь (feedback) положительной или отрицательной. Реакция медиа делает рекламу террористам на международ­ной арене, усиливая их влияние и уве­личивая их аппетиты на расширение этого влияния.

Наконец, подобно формам физи­ческого терроризма, кибертерроризм — это форма психологической угрозы, призванная вселить страх в «целевую группу». Терроризм использует кибер­пространство для распространения пропаганды, изображений насилия, угроз и порождает киберстрах — страх перед лицом возрастающей угрозы кибертерроризма. Террористические группы, такие, как Аль-Каеда, исполь­зуют киберпространство не только чтобы получить поддержку, но и что­бы посеять страх среди населения (Thomas, 2003). Учитывая то, что киберпространство выступает как усилитель воздействия, посеять через него страх у населения становится легковыполни­мой задачей: распространение угрозы даже без предъявления плана ее выпол­нения оказывается достаточным для беспокойства. Киберугрозы привлека­ют внимание медиа, которые трансли­руют страх и неуверенность населению.

Понятие кибертерроризма еще мало изучено. Попытки дать опреде­ление тому, что такое кибертерроризм, не прекращаются на протяжении по­следних десяти лет, и до сих пор един­ство в понимании этого феномена не достигнуто. Ясно одно: это явление должно быть воспринято совершенно серьезно, так как оно представляет угрозу безопасности отдельных людей, групп и целого общества. Наиболее широко кибертерроризм понимается как «использование компьютеров как оружия или как цели политически мо­тивированными международными или находящимися в рамках одной страны группами или тайными аген­тами, которые угрожают или причиня­ют насилие и вызывают страх с целью повлиять на население или заставить правительство изменить его полити­ку» (Wilson, 2005). Кибертерроризм также имеет отношение к поврежде­нию или выводу из строя важных национальных инфраструктур, таких как энергетика, транспорт, коммуника­ции, экстренные службы (полиция, скорая помощь, спасатели, пожарные), зависимость функционирования кото­рых от компьютерных сетей неуклон­но возрастает в современном мире.

В ряде развитых стран многие сто­роны жизнедеятельности уже основа­ны на киберпространстве — совокуп­ности всех компьютерно-коммуника­ционных сетей. Интересно то, что только в очень редких случаях «кибе­распекты» национальных инфра­структур были разработаны и внедре­ны с заложенными в них мерами за­щиты от опасности. Большинство киберсистем при разработке даже не учитывали фактор безопасности, и результатом сегодня является их по­чти полная незащищенность. Повы­шение уровня безопасности таких си­стем — это одна из насущных проблем, связанных с обеспечением националь­ной и международной безопасности в целом. Серьезная проблема заключа­ется в том, что обеспечение безопас­ности компьютерных систем часто вступает в конфликт с заложенными при их разработке критериями, свя­занными, например, с возможностью широкого доступа и высокой пропус­кной способностью системы. Обеспе­чение безопасности — не только до­рогостоящее мероприятие, но, поми­мо этого, оно приводит к снижению производительности и эффективнос­ти. Более того, зачастую люди счита­ют бессмысленным переделывать си­стемы с той целью, чтобы они стали более безопасными.

Таким образом, сегодня киберпро­странство предоставляет не подверга­емый цензуре и анонимный по своей сути форум для осуществления поис­ка, приобретения навыков, создания коммуникативных сетей и сотрудни­чества. Все, что происходит в кибер­пространстве, осуществляется где- либо на земле, но идентификация и поиск следов физической локализа­ции террористов довольно трудно осуществляется. Иногда это практи­чески невозможно. Эти усилия отяго­щены техническими и юридическими проблемами, однако, они должны быть преодолены, так как воздействие кибертеррористов может быть исключительно влиятельным. Одна из проблем состоит в том, что террористы с легкостью прячутся в обществе и им удается скрываться до совершения кибератаки.

Кибертерроризм обладает одной специфической чертой, которая во много раз усиливает его опасность для общества. В то время как защитники киберпространства вынуждены контролировать все стороны, обеспечива­ющие безопасность, кибертеррористу достаточно «взорвать» только один уязвимый аспект для того, чтобы вы­полнить свою миссию. В связи с этим работа по обеспечению безопасности киберпространства носит особенно сложный характер и должна представ­лять собой сложную систему мер, включающую разные уровни, этапы и формы защиты.

Очевидна необходимость быть в со­стоянии готовности к кибератакам, ко­торые рано или поздно будут запуще­ны. Выделяются три стадии защиты, каждая из которых жизненно важна для борьбы с кибератаками: 1) профилак­тика, 2) защита непосредственно в ходе атаки, 3) управление последстви­ями атаки.

Для противодействия кибертерро­ризму необходимо разрабатывать и использовать разные формы защиты киберпространства. Выделяют, напри­мер, пассивную и активную формы такой защиты (Goodman et al., 2007). Активная защита, по определению, представляет серьезный риск или на­казание для кибертеррористов и дол­жна включать в себя обнаружение, расследование и вынесение обвине­ния. По целому ряду юридических и

других причин большинство форм ак­тивной защиты осуществляется в США, например, правительственны­ми структурами. Для обнаружения уяз­вимых с точки зрения безопасности аспектов необходимо обучение воен­ных и гражданских лиц противостоянию «противнику» в бытовых инфор­мационных системах. Эффективное осуществление активных форм защи­ты может принести большую пользу, так как оно способствует выявлению кибертеррористов и представляет для них угрозу.

Пассивная защита состоит в ис­пользовании различных технологий, продуктов (например, брандмауэр, криптография, обнаружение вторже­ния) и процедур, позволяющих защи­тить пользователей. Некоторые фор­мы пассивной защиты могут быть ди­намическими и позволяют остановить атаку в процессе. В то же время, по определению, пассивная атака не представляет серьезного риска или наказания для кибертеррориста и оставляет кибертеррористу возмож­ность продолжать свои действия.

Две формы защиты должны ус­пешно сочетаться. Например, оста­новка атаки в ее процессе (пассивная форма) снижает опасность в реальном времени. В это же время, необходи­мо пытаться локализовать источник атаки и найти к нему доступ (актив­ная защита).

Международное сообщество, обес­покоенное киберугрозой, объединяет усилия в борьбе за безопасность ки­берпространства. В 2004 году вступи­ла в силу Конвенция о киберпреступ­ности, первый документ, в котором представлена классификация киберпреступлений и описаны проблемы взаимодействия правоохранитель­ных органов в случаях, когда кибер­преступник и его жертва находятся в разных странах и подчиняются разным законам. К концу 2005 года Конвен­цию подписали 38 стран — членов Со­вета Европы, а также США, Канада, Япония и ЮАР Россия отказалась ее подписывать, обеспокоенная тем, что ряд положений Конвенции могут при­чинить ущерб суверенитету и безопас­ности государств-участников Конвен­ции и правам их граждан. В то же вре­мя, необходимость объединения международных усилий в борьбе с ки­бертерроризмом становится все более очевидной.

Принципы эффективной работы медиа при освещении террористических событий

Масс-медиа обладают всеми необ­ходимыми ресурсами для влияния на восприятие и установки аудитории. Это влияние настолько значительно, что может расколоть общество. Иссле­дования, в частности, показали, что когда при освещении событий медиа делают акцент на сохранении гражданских свобод, а не связанных с со­бытием рисков для общества, аудито­рия демонстрирует более высокий уро­вень толерантности. Если же акцент делается на угрозе безопасности граж­дан в связи с тем, что уровень свобод слишком высок, респонденты начина­ют предпочитать безопасность (Keum et al.,2005). Одно из первых правил, которое должен усвоить начинающий журналист, — это избегать стандартных формулировок и собственных сужде­ний. Нужно давать только факты, не пытаясь приукрасить реальность кра­сочными прилагательными. Когда по­мимо информации журналист дает «подсказки» — будь то анализ создав­шегося положения, или выявление причин, или прогноз на будущее, — он оказывает на аудиторию определенное влияние. Это могут быть логические методы воздействия — факты, цифры, цитаты авторитетных для аудитории лиц. К числу эмоциональных методов относится авторская оценка происхо­дящего, обращение журналиста к теме общечеловеческих ценностей. В про­фессиональной журналистской среде известно выражение, что хороший ар­гумент должен быть незаметен, но максимально эффективен. При осве­щении материалов о терроризме дан­ный метод незаметной аргументации может сыграть на руку террористам, чего собственно они и добиваются.

Для журналиста очень важно вы­брать правильный вид доказательств или эмоционального воздействия на аудиторию в зависимости от цели его материала. Часто пресса может объяс­нять на своих страницах мотивы жес­токости и насилия, направленных против невинных жертв. Таким обра­зом, а также представляя социально­-политическое прошлое террористов, медиа очень часто рационализируют терроризм. Зная, что террористы руко­водствуются политическими, социальными или культурными традиция­ми, такая рационализация журналис­тами или самими террористами во вре­мя интервью может способствовать идентификации у аудитории и появлению симпатии к террористам.

Современное техническое разви­тие информационных технологий и средств требует от властей изменить свои подходы к взаимодействию с медиа (Зинченко, Шилко, 2008). Старый метод прикрытия доступа к информации о событиях может негативно повлиять на отношение к правительству, особенно в странах, про­возглашающих демократическое устройство. Неочевидные варианты лишения доступа к информации, та­кие, как недопуск представителей медиа близко к местам событий и передача им контролируемой и дози­руемой информации, которая не мо­жет быть подтверждена другими ис­точниками, также утрачивают свою эффективность. Более современным подходом к вопросам сотрудничества с медиа представляется вариант привлечения их на свою сторону. При просьбах о снятии с эфира или с ти­ража некоторой информации следу­ет сделать акцент на патриотических чувствах журналистов.

Необходимость освещения медиа терроризма и актов насилия и жесто­кости не вызывает сомнения, посколь­ку население страны должно иметь представление об истинных ценностях и намерениях террористов. Только воспринимая их реальную опасность, оно может отказаться от сочувствия террористам и помогать правительству и специальным органам бороться против терроризма. Эта помощь может выражаться как активными действия­ми, так и пассивными: если какой-нибудь указ вносит временное ограни­чение в изъявлении свободной воли граждан, то последние с пониманием отнесутся к этим ограничениям во имя борьбы с террористами.

Освещение событий в прямом эфире требует от руководителей со­временных медиа большей ответ­ственности, чем ранее. Эта ответ­ственность выражается в том, чтобы материал, который передается в пря­мом эфире, был обязательно пред­ставлен в адекватном контексте. Ма­териал вне контекста может быть не­правильно интерпретирован, даже, более того, интерпретирован противоположно.

Освещение терроризма посред­ством медиа включает в себя процес­сы сбора информации, обработки и распространения. Исследования по­казывают, что допускается много ис­кажений во время обработки и распро­странения информации. Результатом этих искажений является формирова­ние неточных представлений о про­исходящих событиях у аудитории. Пе­редача информации аудитории по­средством медиа — то же самое, что передача информации от одного чело­века другому: все недостатки и неточ­ности человеческой коммуникации имеют место и при медиа-освещении. Выражаясь проще, реципиент получа­ет уже интерпретированную информацию, которая может соответствовать фактам или нет и отражает ценности и установки самого коммуникатора.

Здесь важно отметить, что нежела­тельно, чтобы медиа или некоторые конкретные журналисты брали на себя полномочия бороться за то или иное «правое дело» или выступать в роли третейского судьи.

Существует множество путей, с по­мощью которых медиа могут препят­ствовать достижению террористами их целей. Террористы стремятся предста­вить себя как современных Робин Гу­дов, ведущих справедливую борьбу с врагом. Однако, показывая насилие террористических актов, жестокость, с которой террористы обращаются с невинными, медиа развеивает этот миф борцов за справедливость. Доста­точно легко посредством публикации фотографий наглядно показать эту жестокость, то, как террористы не со­блюдают законы войны и убивают де­тей, женщин и стариков. Необходимо показывать, что для террористов не существуют понятия «невинный» или «нейтральный»: все равны на пути до­стижения их целей.

Что еще могут медиа сделать по­зитивного в борьбе с терроризмом? Существует множество вариантов по­лезных действий. Ответственное и точное освещение инцидентов и со­бытий поможет усилить бдитель­ность граждан. С практической точ­ки зрения, медиа может передать пре­дупреждения гражданам от спецслужб и инструкции, как вести себя в чрез­вычайных ситуациях.

Следующий важный момент каса­ется возможностей медиа как площад­ки для обсуждений и форумов о соци­альных и политических последствиях терроризма и о развитии адекватных контртеррористических мер и полити­ки. Также медиа постоянно напомина­ет о границах, которых правительство должно придерживаться в своей контр­террористической деятельности, и о законах, о базовых правах и социаль­ной справедливости.

Позитивная роль медиа в борьбе против террористов часто была недо­оценена или игнорирована. При более объективной оценке медиа восприни­маются как солидное оружие в этой борьбе. Какие варианты реагирования возможны для демократического об­щества в отношении освещения медиа или средствами массовой информа­ции террористических событий? Во- первых, оставить все как есть. Это означает не предпринимать каких-ни­будь специфических шагов по отноше­нию к репортажам о терроризме, ка­кими бы жестокими ни были угрозы или действия. Опасность данного подхода налицо: изощренный медиа-терроризм всегда будет пытаться использовать мощь медиа для создания атмосферы страха и террора, для про­паганды своих идей, для давления на противника и требования выкупов от правительств.

Следующий подход заключается в законодательном регулировании или цензуре. Очевидно, что лучше не иметь подконтрольных и манипулируемых террористами медиа, но, с другой сто­роны, внедрение цензуры означает, что маленькой группе террористов по­зволено разрушать демократические ценности и свободу слова. Цензура в любом виде играет на руку врагам демократии.

Третий подход, наиболее использу­емый в демократических обществах, — инициатива самой редакции медиа дать отпор попыткам манипуляций со стороны. Многие из них распростра­няют среди своих сотрудников памят­ки и инструкции, которые позволяют сотрудникам распознавать так называ­емые ловушки. В подобных ситуациях руководство медиа советует прислушиваться к мнению экспертов по дан­ной тематике, дабы не навредить ситу­ации, подчиняться инструкциям и ста­раться соблюдать баланс при передаче информации так, чтобы данные собы­тия не вытесняли другие новости дня.

Эти внутренние инструкции помо­гают, при их тщательном исполнении, избежать негативных последствий, которые могут иметь место при осве­щении террористических событий. Однако, как показывает практика, даже при наличии таких инструкций не осуществляется дальнейший процесс тренинга журналистов по освое­нию этих навыков. Необходимость внедрения такого рода занятий и эк­заменов по их применению является очевидной.

Как балансировать между желани­ем и правом аудитории получать ин­формацию и предназначением медиа освещать информацию, зная, что это служит непосредственным целям тер­рористов? Должны ли медиа воздержи­ваться от освещения этих материалов? Должна ли существовать навязанная извне цензура для таких материалов или достаточно собственно журналис­тской, внутренней «цензуры»?

Трудно однозначно ответить на вопрос, какие действия традиционных и современных СМИ считать правиль­ными: открыто и в деталях сообщать обо всем происходящем либо выдавать дозированную информацию. С одной стороны, нельзя допустить, чтобы за­ложники и их близкие оказались изо­лированными и в одиночестве пере­живали весь ужас происходящего, а жизнь всего остального населения шла своим чередом. С другой стороны, главная цель террористов — посеять ужас, панику, воздействовать на обще­ственное сознание как можно больше­го числа людей, и в этом им как раз ненамеренно оказывают содействие средства массовой информации, непрерывно и в деталях предоставляю­щие сведения о террористическом акте, сопровождающиеся фоторепор­тажами, деталями и подробностями, с которыми способна справиться пси­хика далеко не каждого человека.

Эта проблема сейчас широко об­суждается как с точки зрения этики в отношении жертв и пострадавших, так и с точки зрения гуманности в отно­шении людей, наблюдающих за разви­тием событий через газеты, радио, те­левидение или Интернет. Важно пони­мать, что многочасовые трансляции кровавых событий, показ зверски уби­тых людей, совершаемого насилия не только могут усугубить психические травмы пострадавших и их родствен­ников, но и нанести непоправимый ущерб психическому здоровью огром­ного числа людей, не имеющих отно­шения к происходящему. Когда жиз­ни заложников грозит опасность, самоконтроль журналистов должен быть обязательным. В некоторых случаях предоставление информации являет­ся настолько необходимым, что она должна быть передана. В других слу­чаях журналист может сам решать, стоит ли ему передавать информацию или воздержаться. Каждый журналист, канал, средство массовой информа­ции должны ясно осознавать силу психологического воздействия на обще­ство сообщаемой ими информации и способа подачи материала, освещаю­щего теракт.

Список литературы:

1. 
   

   Зинченко Ю.П., Шилко Р.С. Психологи­ческие аспекты информационной бе­зопасности и противодействия террориз­му посредством медиа // Информацион­ная и психологическая безопасность в СМИ: В 2-х т. — Т. II: Феномен «разорван­ной коммуникации»: Сб. статей / Под ред. Я.Н. Засурского, Ю.П. Зинченко, Л.В. Мат­веевой, Е.Л. Вартановой, А.И. Подоль­ского. — М.: Аспект Пресс, 2008. — С. 199-226.

   
   


2. 
   

   Шерстюк В.П. Выступление помощника Секретаря Совета Безопасности Россий­ской Федерации В.П.Шерстюка на Пер­вом российском форуме по управлению Интернетом (12 мая 2010.) (а).

   
   


3. 
   

   Шерстюк В.П. Актуальные научные про­блемы информационной безопасности и противодействия терроризму // Матери­алы Пятой международной научной кон­ференции по проблемам безопасности и противодействия терроризму. МГУ им. М.В. Ломоносова. 29-30 октября 2009 г. Том 1. Материалы пленарного заседа­ния и заседаний по тематике противодей­ствия терроризму. - М.: МЦНМО, 2010. С. 27-33 (б).

   
   


4. 
   

   Ball-Rokeach S., DeFleur M. A dependency model of mass media effects. — 1976, 3: 1. — Pp. 3—21.

   
   


5. 
   

   Bell J.B. Terrorist script and live-action spectaculars // Columbia Journalism Review. 1978. — May—June. — Pp. 47—50.

   
   


6. 
   

   Boulding K. The images: knowledge and life and society. — 1961.

   
   


7. 
   

   Caracci G. Cultural and contextual aspects of terrorism, the psychology of terrorism // Theoretical Understandings and Perspectives. 2002. — Vol. 3.

   
   


8. 
   

   Comer J.S., Furr J.M., Beidas R.S., Wein­er C.L., Kendall P.C. Children and terrorism- related news: training parents in coping and media literacy // Journal of Consulting and Clinical Psychology. — 2008. — Vol. 76. — №4. Pp. 568—578.

   
   


9. 
   

   Deutsch K. External involvement in internal war // Internal War. — 1964. — Pp. 100—101.

   
   


10. 
    

    Dobkin B.A. Television news and the construction of the terrorist threat. —1978.

    
    


11. 
    

    Goodman S.E., Kirk J.C., Kirk M.H. Cyberspace as a medium for terrorists // Technological Forecasting & Social Change. 2007. — 74. — Pp. 193—210.

    
    


12. 
    

    Jenkins B. International terrorism. — 1975.

    
    


13. 
    

    Jenkins B.M. Terrorism and beyond: a 21st century perspective // Studies in Conflict and Terrorism. — 2001. — 24. — Pp. 321—327.

    
    


14. 
    

    Karber P. Urban terrorism. Baseline data and a conceptual framework. —1971. — Vol. 52. — Pp. 527—533.

    
    


15. 
    

    Katz E., Gurevitch M., Haas H. The use of the mass media for important things // American Sociological Review. — 1973. — Vol. 38. — Pp. 164—181.

    
    


16. 
    

    Keum H., Hillback E.D., Rojas H., De Zuniga H.G., Shah D.V., Mcleod D.M. Personifying the radical — how news framing polarizes security concerns and tolerance judgments // Human Communication Research. — 2005. — 31 (3). — Pp. 337—364.

    
    


17. 
    

    Laqueur W. Terrorism: a balance sheet // The terrorism reader: a historical anthology. — 1978. — P. 259.

    
    


18. 
    

    Marighela C. Manual of the urban guerrilla. 1985.

    
    


19. 
    

    Marighela C. Minimanual of the urban guerrilla. — J. Mallin, 1971.

    
    


20. 
    

    Perl R.F. Terrorism, the media, and the government: perspectives, trends, and options for policymakers. — http://www.fas.org  — October 22, 1997.

    
    


21. 
    

    Redlick A.S. The transnational flow of information as a cause of terrorism // Terrorism: Theory and Practice. — 1979.

    
    


22. 
    

    Romano H., Crocq L. Evenements trauma- tiques et media: quelles percussions pour les sujets impliques? // Annales Medico- Psychologiques. —2010. — 168. — Pp. 416—421.

    
    


23. 
    

    Shoshani A., Slone M. Efficacy of clinical interventions for indirect exposure to terrorism // International Journal of Stress Management. 2008. — Vol. 15. — №1. — Pp. 53—75.

    
    


24. 
    

    Thomas T.L. Al Qaeda and the Internet: the danger of cyber-planning // Parameters. — 2003. — P. 112—123.

    
    


25. Wilson C. Computer attack and cyber­terrorism: vulnerabilities and policy issues for Congress // 1 April CRS Report for Congress. 2005. — RL 32114.