This article is published under a Creative Commons license and not by the author of the article. So if you find any inaccuracies, you can correct them by updating the article.
Ретроспектива и современное состояние взглядов на природу права
Алпатов Алексей Андреевич
Published: July 1, 2011
Latest article update: April 28, 2023
This article is published under the license
Abstract
В настоящей статье сделана попытка дать исторический и философско-правовой обзор, с одной стороны, противоречивого опыта эволюции формирования теоретических понятий о праве и с другой – проанализировать юридическую практику как таковую. Автор стремится к выяснению сущности права. Он напоминает, что при обилии юридических концепций проблема создания цельной, не содержащей внутренних противоречий правовой теории до сих пор остается нерешенной. Одновременно в юридической науке наблюдается серьезный кризис, кое в чем питаемый именно огромным количеством разного рода концепций и гипотез. Отмечены специфические свойства отечественной юридической доктрины, проявившиеся в дореволюционный и особенно в советский и послесоветский период. Критически оценено узко нормативное, этатистское понимание права в СССР, подмена юриспруденции идеологическими догматами, упрощенное толкование сущности права в русле позитивизма и инструментализма. Из дореволюционного опыта был унаследован только позитивизм. Попытки выйти из этих рамок в течение долгого времени не находили свободного внешнего проявления. Автор подчеркивает, что с крушением СССР в социуме с неизбежностью образовался правовой вакуум. В качестве положительных явлений он указывает, что с конца 20 века стало можно говорить о том, что длительное господство позитивистского подхода к праву, основы которого были заложены еще в дореволюционный период, стало сменяться интересом большинства правоведов России к естественно-правовым концепциям правопонимания. Теперь получили развитие взгляды, разработанные в советский период, но не соответствовавшие официальной тогдашней доктрине. Кроме того, рождаются новые, оригинальные отечественные правовые конструкции. Но и с наступлением плюрализма в 21 веке освобождение правопонимания от этатистских догм остается во многом поверхностным. Осмыслению феномена права все еще не хватает глубины и многосторонности. А некритическое восприятие ценностей западноевропейской правовой культуры далеко не всегда позволяет теоретикам и практикам России преодолеть противоречия современной правовой теории.
Keywords
Критерии правопонимания, исторический аспект, многоступенчатость, нормативизм и юснатурализм, классификация взглядов, сущность права, закономерности и природа человека, дуализм подходов
С давних времен человечество прилагало значительные интеллектуальные усилия, чтобы постичь природу права. Юридической наукой накоплен богатейший теоретический материал, сформулировано множество юридических концепций, объясняющих сущность права. Однако понятие, которое бы раскрыло его подлинную суть, все еще не найдено. Как и во времена Канта, остается в силе его ироническое замечание: «Noch suchen die Juristen eine Definition zu ihrem Begfiffe von Recht»1
Это сожаление напоминает нам, что проблема создания цельной, непротиворечивой теории права не нова и является значимой на протяжении уже многих столетий. Ее актуальность в правоведении становится еще более острой на рубеже второго и третьего тысячелетий, поскольку решение этой задачи принципиально связано с ответом на вопросы о сущности, об онтологической структуре права и оказывает огромное влияние на конфигурацию современной юридической мысли.
В то же время специалисты говорят о симптомах глубокого кризиса современной юридической науки. Высказываются серьезные опасения, что разработка адекватной и перспективной теории права принципиально невозможна. Однако это не останавливает, а, наоборот, стимулирует появление новых правовых концепций, причем обилие точек зрения в теории права только подтверждает, что проблема установления его сущности является определяющей в отечественной юридической науке. Правда, отдельные попытки заполнить образовавшийся вакуум в общей теории права не всегда опираются на твердые научные основания, а временами представляют эклектичное сочетание разнородных начал и идей, плохо согласующихся между собой и в силу этого не удовлетворяющих самым элементарным требованиям, предъявляемые к научным теориям2.
Юридическая доктрина получила в России специфический, отличный от сложившейся практики осмысления права на Западе характер. Здесь сыграли свою роль основные исторические вехи развития нашей страны в XX в., в течение которого правовая мысль отражала дореволюционную, советскую и постсоветскую действительность. Несмотря на то что в отечественной науке вопросы теоретического осмысления права получили разработку достаточно поздно, под влиянием русской мировоззренческой философии сформировалась своя традиция видения права. Воспринимая уже сложившийся на Западе опыт теоретического понимания права и опираясь на собственный философский фундамент, российская дореволюционная правовая мысль генерировала множество оригинальных концепций и подходов к праву.
На рубеже веков она была представлена различными направлениями: естественно-правовая концепция — «возрожденное естественное право» (Н.А. Бердяев, Б.А. Кистяковский, П.И. Новгородцев, Н.А. Покровский, Б.Н. Чичерин и др.), юридический позитивизм (Д.Д. Гримм, Н.К. Ренненкампф, Г.Ф. Шершеневич, Е.В. Васьковский, М.Н. Капустин и др.), социологический позитивизм (Н.М. Коркунов, М.М. Ковалевский, С.А. Муромцев и др.), консервативно-самодержавная доктрина (М.Н. Катков, КН. Победоносцев, Л.А. Тихомиров и др.)3. Каждое из указанных течений делало акцент на отдельных сторонах правовой природы, порой игнорируя другие, не менее важные проявления исследуемого феномена. Это было время поиска своего рода правового абсолюта, что весьма характерно для зарождающегося собственного научного мышления. К сожалению, в советский период отечественная наука не всегда объективно относилась к этому наследию, порой критикуя и отвергая очевидные достижения дореволюционной юриспруденции.
Формирование советской юридической доктрины проходило в условиях ее тесной взаимосвязи с политико-правовой практикой революционных преобразований первых лет советской власти. В эти годы многое решалось на основе революционного правосознания. Закон рассматривался как пережиток прошлого, ассоциировался с буржуазной юриспруденцией и не считался необходимым атрибутом общественной жизни4.
Во избежание противоречий между советской юриспруденцией и идеалами социалистической революции усилия юристов первого поколения — Н.В. Крыленко, Е.Б. Пашуканиса, И.П. Разумовского, М.А. Рейснера, П.И. Стучки и др. — были направлены на правовое оформление нового общественного и государственного строя. И.П. Разумовский считал важным источником права внутреннюю логику самой правовой идеологии. Нормативный подход в понимании права прослеживался в работах Н.В. Крыленко5. М.А. Рейснер разрабатывал теорию классового права с позиций психологической теории, пытался приспособить традиции психологической школы права (идеи Л.И. Петражицкого) к советской действительности. Основные положения психологической школы разделял и Я.М. Магазинер. Представления о праве П.И. Пашуканиса и П.И. Стучки главным образом отождествлялись с суждениями о том порядке общественных отношений, который должен быть создан в государстве6.
Однако в качестве базового положения было взято утверждение К. Маркса и Ф. Энгельса о праве как о возведенной в закон воле господствующего класса, содержание которой обусловливается материальными условиями жизни данного класса («Манифест коммунистической партии»). Официальное определение права, которое закрепилось в нашей стране после доклада академика А.Я. Вышинского в июле 1938 г, стало ключевым в отечественной науке и могло быть единственно возможным на всем протяжении сталинского правл ения (и, в определенном смысле, вплоть до перемен 80-х годов). Официальная трактовка права делала акцент на классовую природу советского права, его прочные связи с государством и вызвавшими его к жизни общественными отношениями, прежде всего материальными7.
Узконормативное представление А.Я. Вышинского о праве как о законе, установленном государственной властью, слишком упрощало сложную природу права, сводило его к техническому средству государственного управления, запрету или предписанию, которые обеспечивались принудительной силой8.
Таким образом, в конце 30-х гг. в СССР возобладала этатистская точка зрения на право, отождествляющая его с действующим законодательством. Это обусловило укрепление и возвышение статуса государства и права, что в действительности противоречило центральным положениям, содержащимся в трудах К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина, Г.В. Плеханова. Согласно их теориям право возникает из экономических отношений по поводу частной собственности, обслуживает эти отношения, является необходимой формой их выражения. С отмиранием частной собственности при социализме должны исчезнуть и условия, порождающие право и государство, т.е. последние должны со временем уйти в небытие. На практике произошло обратное — их статус значительно укрепился в противовес постулатам марксизма.
С середины 50-х гг. в обстановке смягчения политического режима в советской науке стали появляться публикации, в которых ставился вопрос о расширении толкования права, о включении в его содержание, наряду с нормами права и правоотношений (С.Ф. Кечекьян, А.А. Пионтковский), правосознания (А.К. Стальгевич, Я.Ф. Миколенко), субъективных прав (Л.С. Явич). Официальная трактовка права начинает пересматриваться9. Например, С.Ф. Кечекьян подчеркивал, что право представляет собой более сложное явление, чем совокупность норм. Нормы права — это не просто некоторые суждения должного поведения, а правила, которые обусловливают определенные правовые обязанности, дозволения и воплощаются в правоотношениях. Л.С. Явич, не соглашаясь с С.Ф. Кечекьяном по отдельным вопросам правовой теории, был солидарен с ним в главном — в необходимости уйти от узконормативного правопонимания10.
Таким образом, к концу 80-х гг. в противовес узкой стала складываться широкая концепция права, которая представлялась как единство либо правовой нормы и правоотношения, либо объективного и субъективного права, либо правовой нормы и правосознания. Новый импульс научным исследованиям проблемы различия права и закона придал «круглый стол» журнала «Советское государство и право»11. Анализируя дискуссию относительно понимания права, В.О. Тененбаум отметил, что тенденция неприятия узкого понимания права как совокупности правил, установленных государством, обоснованная взглядами Д.А. Керимова, Л.С. Мамута, В.С. Нерсесянца и др., получила очевидную поддержку12.
Наряд у с отмеченным прогрессом в доперестроечное время общая линия развития правовых концепций находилась под влиянием идеологии, которая фактически подменяла правоведение, и понятие права неизбежно политизировалось. Редкие попытки выйти за жесткие рамки одномерного, сугубо этатистского понимания права и преодолеть канонизированный идеологический догматизм не могли найти свободного внешнего выражения, поскольку сама идеология марксизма проникла достаточно глубоко в сознание правоведов13.
С началом перестройки связан и новый этап в разработке проблемы природы права. Так, в работе «Сущность права» Л.С. Явич выделяет такие неотъемлемые компоненты правовой культуры, как ценностные ориентиры, идеалы. Эти высшие духовные ценности, считал он, лежат вне права как юридического явления, но служат неким началом законодательства и правосудия, имеют относительно самостоятельное существование и значимость, связаны с мировоззрением соответствующих классов и разрабатываются на философском уровне. Свое понимание права Л.С. Явич представил в следующей формуле: «Сущностью права является сфера свободы, получившая основание в исторически определенных формах собственности»14. Как видно из цитируемого суждения, при определении природы права на первое место переместилась категория свободы.
После событий 1991 г. общественное развитие России стало на путь деидеологизации всех сфер жизни, свободы выражения взглядов, в том числе и правовых. Поскольку советское право не отвечало условиям проведения рыночных преобразований, широко развернулось многостороннее исследование правовой действительности, включающее в предметную сферу теории права социальные аспекты. Вполне естественно, что обеднение представлений о праве, вызванное отрицанием буржуазного права в советский период, обусловило активное обращение к работам дореволюционных русских юристов. Количество ссылок, которые делают современные российские исследователи на работы дореволюционных авторов, только подтверждает это. Освобождение от идеологических догм и обращение к дореволюционной традиции обнаружило широкий спектр различных направлений современной российской правовой мысли, и, пожалуй, наиболее отчетливым оказалось движение в сторону возрождения идей естественного права.
Примечательно, что основная тенденция развития общества, несмотря на противоречивые зигзаги, настойчиво рекомендует этот курс. Так, еще на рубеже веков начало этому процессу было положено работой Б.Н. Чичерина «Собственность и государство» (1881), трудами П.И. Новгородцева, В.М. Гессена (в западноевропейской правовой литературе возрождение естественного права обычно связывают с работами Р. Штаммлера и Шармона)15. Однако интеллектуальный ренессанс не коснулся социальных, экономических и политических сфер жизни, не повлек за собой каких-либо значительных общественных преобразований. Превосходные идеи естественного права так и остались на страницах научных трудов талантливых авторов. Поэтому духовный и политический кризис в России наступил не в 1917 г, а гораздо раньше. 1917 год лишь усугубил эту тенденцию, печальные последствия которой мы ощущаем и сегодня. Социалистическое право, каки государство, было связано с насилием, запретом, подавлением16.
В результате анализа исторической динамики теоретико-правовых метаморфоз и знакомства с работами постсоветского периода становится ясно, что в современной России проблема осознания сущности права не потеряла своей актуальности и значимости. Наибольшее развитие получили правовые теории, разработанные еще в советское время, но не соответствовавшие его официальной доктрине. Наряду с этим, параллельно с конструктивным изучением западных правовых воззрений появились и довольно оригинальные отечественные концепции. Однако освобождение от догм во многом остается пока внешним, право чаще рассматривается как инструментальная категория, нежели как феномен, требующий глубокого теоретического осмысления.
Попытки заполнить образовавшийся теоретико-методологический вакуум некритическим заимствованием ценностей западноевропейской политико-правовой культуры не всегда позволяют преодолеть противоречия современной теории права. Неоднозначность, противоречивость и неопределенность нового пути развития юридической науки и практики в постсоветский период обусловлены также радикальными общественными преобразованиями, ломкой сложившихся отношений,
остаточными идеологическими явлениями советского периода. Все это только подчеркивает важность научного осмысления сущности права на нынешнем этапе.
В последнее десятилетие в отечественной науке сформировались самые разнообразные подходы к пониманию права: узкий, широкий, позитивистский, естественно-правовой, феноменологический, коммуникативный, интегративный и др. Различные точки зрения относительно природы права красноречиво изложены в работах С.С. Алексеева, М.И. Байтина, А.И. Бобылева, Д.А. Керимова, С.Н. Кожевникова, В.И. Лафитского, О.Э. Лейста, Г.В. Мальцева, В.В. Мальцева, О.В. Мартышина, М.Н. Марченко, Р.Г. Миниахметова, В А. Муравского, В.С. Нер- сесянца, А.И. Овчинникова, А.В. Полякова, Ф.М. Раянова, И.Л. Честнова и др.17
Одним из наиболее важных достижений нынешнего этапа является то, что вновь открыт доступ к дискурсивному восприятию как собственно российского, в том числе и дореволюционного, так и заграничного опыта исследования права. Безусловно, это расширяет возможности осмысления правового феномена, но в то же время существенно затрудняет ориентацию на этом пути. По этому поводу А.В. Поляков отмечает, что российская правовая наука в целом и теоретическое правоведение в частности находятся только в начале долгого пути поиска собственной идентичности. Прошедшее десятилетие постсоветского развития российского общества показало, что утвердившийся идеологический плюрализм побуждает правоведов искать новые, нетрадиционные для советского менталитета выходы из того тупика, в котором оказалась российская наука в результате многолетнего «пережевывания» догматов марксизма18.
Обобщая основные моменты исторического анализа, особо можно выделить поучительное противоречие, состоящее в том, что, несмотря на радикально негативное отношение марксизма-ленинизма к праву и государству, именно этот тандем был взят за основу для установления новых послереволюционных порядков (исключая сравнительно небольшой промежуток времени самых первых шагов советской власти). Причем все происходило в жесткой нормативной форме, т.е. как максимально возможное государственно-властное, порой волюнтаристское, воздействие на общественные отношения. Однако такое положение дел не могло сохраняться слишком долго. В последующем все попытки обосновать официальность, нормативность вели к широкому пониманию права, т.е. к анализу таких категорий, как справедливость, свобода, равенство и т.п., которые расцениваются в качестве центральных постулатов естественного права. Вполне логично, что в постсоветском законодательстве естественно-правовая доктрина приобретает официальное закрепление.
Таким образом, сам ход исторического развития советского права, его динамика и конфигурация говорят о том, что нельзя ограничиваться только позитивным подходом в праве, отрицая его естественно-правовые основы. В то же время очевидно, что естественно-правовые начала не могут быть реализованы без нормативного инструментария. Возможно, прикладной аспект этого тандема обусловил пиетет большинства современных ученых правоведов к правовому нормативизму. Такой позиции придерживается В.А. Муравский, полагая, что современный этап развития российской юриспруденции характеризуется тенденцией многоступенчатой группировки точек зрения на право исходя из его содержания и назначения, а также процессом интеграции основных направлений. Однако общей идеей права, его базовым свойством остается нормативность19.
(Окончание следует.)
Related Articles
Алпатов Алексей Андреевич
Лебедев Антон Олегович