В последние годы часто звучат сло­ва о том, что институт семьи пе­реживает кризис. Эта мысль озвучивается на различных уровнях – от бытового, до научного и политического. Значительно возросло количество раз­водов как в нашей стране, так и за рубе­жом. По данным Росстата, с 2010 года число разводов относительно заключен­ных браков неизменно превышает цифру в 50%. Так, в 2010 году эта цифра состав­ляла 52,6%, в 2011 – 50,9%, в 2012 – 53,1%, в 2013 – 54,5%, в 2014 – 56,5% (Росстат, Россия …, 2015). Причем, основная мас­са разводов приходится на первые годы брака, когда супруги находятся в возрасте 25–29 лет. Примерно на этот же возраст падает основная доля разводов и в других странах мира, например, в США – это 20– 24 года (Андреева, 2014; Крайг, 2000; Пси­хология человека…, 2015).

Однако, как показывают многочислен­ные исследования, семья занимает высо­ко значимое место в структуре ценно­стей молодежи (Реан, Москвичева, 2003, 2007; Семенов, 2007; Семья: психология…, 2010; Собкин, Кузнецова, 1998). Семья не­изменно входит в тройку наиболее важных ценностей молодежи, а в ряде экспе­риментов выяснилось, что она занимает собственно первое место. Так, например, исследования В.Е. Семенова показали, что главными жизненными ценностями молодежи являются: семья, друзья, здо­ровье. Далее следуют: интересная работа, деньги, справедливость. Замыкает се­мерку главных жизненных ценностей – вера (Семенов, 2007). В другой работе было показано, что «счастливая семейная жизнь» занимает первое место в структу­ре ценностей старшеклассников. Следу­ющие две позиции занимают ценности «достижение материального благополу­чия» и «успешная профессиональная деятельность». Правда, в повторном иссле­довании, проведенном спустя несколько лет, семья как ценность, хотя и сохрани­ла свое лидирующее положение, но по­лучила заметно меньше выборов. Если в первом исследовании (1991 год) семью выбрали 73,5% опрошенных, то во вто­ром (1996 год) – уже только 60,2%. В то время как две другие ценности, не толь­ко сохранили свои ранговые места, но и получили почти такое же (незначитель­но меньшее) количество выборов (Соб­кин, Кузнецова, 1998). Еще в одном ис­следовании при опросе молодежи, 83% респондентов, отвечая на вопрос, каким бы они хотели видеть себя через несколь­ко лет, выбрали вариант ответа: «челове­ком, у которого крепкая семья и хорошие дети» (Кухтевич, 1997).

Ценности детей и родителей, хотя и не идентичны, но вполне согласуются друг с другом. Так, при проведении сравнительного анализа жизненных ценно­стей детей и родителей (по методике М. Рокича) оказалось, что иерархия цен­ностей для отцов такова: «здоровье», «семья», «материальная обеспеченность», «любовь», «свобода», «независимость», для матерей – «семья», «здоровье», «любовь», «материальная обеспеченность», «чувст­во долга», «ответственность». В структуре же ценностей их детей-старшеклассников поднялась значимость ценностей «свобода», «независимость», а такие ценно­сти, как «здоровье», «любовь», «семья» со­хранили свои высокие позиции и в этой выборке (Ясюкова, 1996). Думая о сво­ей будущей семье, строя жизненные планы, молодые люди, естественно, исходят из определенных представлений о ней, ориентируясь на определенные ее обра­зы. Исследования показывают, что глав­ным источником представлений о семье у молодежи, прежде всего, является роди­тельская семья – 53,2% респондентов. Вто­рое и третье места в этом списке источ­ников представлений занимают мнение друзей – 23,1% и литература – 21,2% (Кух­тевич, 1997).

Отношение к семье в ходе взросления меняется. В процессе социализации груп­па ровесников в значительной степени замещает родителей (происходит «обес­ценивание» родителей, по выражению Х. Ремшмидта). Перенос центра социа­лизации из семьи в группу ровесников приводит к ослаблению эмоциональных связей с родителями. Необходимо заметить, что замечания относительно «обесценивания» родителей в подростковом и юношеском возрасте являются очень распространенными. Например, для под­росткового возраста описана специальная поведенческая особенность «реакция эмансипации». Сделаны даже попыт­ки объяснить ее с эволюционно-биоло­гической точки зрения. Эта тенденция, конечно, верна как общее направление возрастного развития личности. Однако гиперболизация идеи о «замещении родителей» группой сверстников мало со­ответствует реальной психологической картине. Имеются данные о том, что, хотя родители, как центр ориентации и иден­тификации, отступают в этом возрасте на второй план, данное утверждение касает­ся лишь определенных областей жизни. Для большинства молодых людей роди­тели и особенно мать остаются главны­ми эмоционально близкими лицами. Так, в одном исследовании немецких ученых было показано, что в проблемных ситуациях наиболее эмоционально близ­ким, доверенным лицом для подростка, прежде всего, служит мать, а затем в за­висимости от ситуации в разной последовательности: отец, подруга или друг. В другом исследовании, выполненном на отечественной выборке, старшеклассники ранжировали, с кем они предпочли бы проводить свое свободное время: с родителями, с друзьями, в компании сверстни­ков своего пола, в смешанной компании и т.д. Родители оказались у юношей на последнем (шестом) месте, у девушек – на четвертом месте. Однако, отвечая на вопрос: «С кем бы ты стал советоваться в сложной житейской ситуации?» и те и другие поставили на первое место мать. На втором месте у мальчиков оказался отец, у девочек – друг, подруга. Иначе го­воря, с друзьями приятно развлекаться, но в трудную минуту лучше обратиться к маме (Кон, 1989).

Наши данные, полученные позднее на выборках подростков, юношей и де­вушек подтверждают эту тенденцию. Так, в исследовании, проведенном А.А. Реан и М.Ю. Санниковой, изучалась система отношений личности к социальному окружению, в том числе, определялось отношение ребенка к обоим родителям и сверстникам. Выяснилось, что именно отношение к матери оказалось наибо­лее положительным. Было установлено, что снижение положительного отношения к матери, увеличение негативных дескрипторов (характеристик) при опи­сании матери коррелирует с общим ро­стом негативизации всех социальных от­ношений личности. Можно полагать, что за этим фактом стоит фундаментальный феномен проявления тотального негативизма (негативизма ко всем социальным объектам, явлениям и нормам) у тех личностей, для которых характерно негатив­ное отношение к собственной матери. В целом, как установлено в исследовании, негативное отношение к матери является важным показателем общего неблагополучного развития личности (Реан, 2013).

Говоря о высоком значении роли ма­тери, стоит остановиться и на влия­нии отца на становление личности под­ростка, юноши, девушки. К сожалению, в последние годы выявляется устойчивая тенденция снижения роли отца, его значимости и влияния на воспитание и становление личности ребенка. Так, в фундаментальном исследовании под названием «Семья и родительство в современной России», выполненном Ин­ститутом социологии РАН, было установлено, что доля тех, кто назвал отца значимым лицом, оказавшим в процес­се взросления на личность наибольшее влияние, снизилась с 41,1% (в старшей возрастной группе 40–44 года) до 31,8% (в молодежной группе 16–19 лет). Чем слабее становилась фигура отца, тем бо­лее укреплялась в сознании респонден­тов фигура матери. В молодежной группе (16–19 лет) доля тех, кто оценивал роль матери как самую значительную, соста­вила 73,3%, в то время как в старшей воз­растной группе (40–44 года) таких было 61,9% (Семья и родительство…, 2009).

В этом исследовании, правда, имеется один существенный методологический недостаток. С ответами современной мо­лодежи о роли отца в их становлении сравниваются ответы взрослых 40-лет­них людей. И на этом на основании де­лаются выводы о том, как было раньше и как стало теперь. С психологической точки зрения, однако, не факт, что от­веты 40-летних взрослых людей и их же ответы на этот же вопрос, но более двадцати лет назад, то есть в возрасте 16–19 лет, – совпали бы. Ретроспектив­ные оценки чаще всего отличаются от оценок непосредственных. И дело здесь даже не просто в элементарном забыва­нии. Отсроченные, отдаленные оценки и представления о значимых и любимых людях, как правило, являются более поло­жительными, чем оценки непосредствен­ные «здесь и сейчас». Тем более, когда, как в этом случае, мы говорим о людях, ко­торые уже давно распрощались и с под­ростковым и юношеским максимализмом, и с бунтарством.

Тем не менее, мы должны конста­тировать, что роль и влияние матери и отца не равнозначны. Следует подчер­кнуть, что влияние родительской семьи – это не просто влияние родителей. Это именно влияние семьи. Семьи, как соци­ального организма, как системы. Семья представляет собой систему взаимодей­ствующих элементов, где не только ро­дители влияют на детей, но и дети на родителей (Parke, Buriel, 1998; Кайл, 2002). В результате этого взаимодействия появляется новая реальность под названием «се­мья». И эта реальность такова, что сово­купность элементов ее составляющих не равна целому. Системное целое – «семья» больше, чем только ее составляющие эле­менты: родители и дети. Это новое си­стемное качество, или, можно сказать, – новый организм. Вероятно, нечто по­хожее имел в виду и когда-то сформули­ровал, но только в гораздо более возвы­шенном стиле великий Чарльз Диккенс в своем романе «Николас Никольби»: «Се­мья – это не просто люди, в жилах кото­рых течет одна кровь. Семья – это люди, за которых эту кровь ты готов отдать».

Организация исследования, выборка и методики

Масштабное исследование изучения отношения молодежи к институту семьи и семейным ценностям было организо­вано нами в восьми субъектах федерации России и охватывало четыре федеральных округа: Приволжский, Сибирский, Уральский, Центральный¹. Общий объем выборки составил 7000 человек. Из этой выборки на все методики и все вопро­сы анкеты без пропусков ответили 5561 человек.

Для исследования была сформирована выборка старшеклассников из больших и малых городов России, а также из сел, из полных и неполных семей, из семей с 1–2 детьми и многодетных семей.

Выборка была репрезентативной по всем основным параметрам. Возрастной состав выборки: 14 лет – 0,4%, 15 лет – 9,1%, 16 лет – 49,9%, 17 лет – 37,5%, 18 лет – 2,3%, старше – 0,8%. Характеристика выборки по классам обучения: де­сятый класс – 57% одиннадцатый класс – 43%. Состав выборки по полу: женский – 57,9%, мужской – 42,1%. Состав выборки по месту проживания. Города с населени­ем до 100 тысяч человек – 19,9%, города с населением от 100 тысяч до 500 тысяч человек – 21%, города с населением от 500 тысяч человек – 32,4%, деревня или село – 18,2%, поселок городского типа – 8,5%. Характеристика выборки по соста­ву семьи: мать, двое детей – 6,5%, мать, один ребенок – 11,3%, мать, трое и боль­ше детей – 2%, отец, двое детей – 0,4%, отец, один ребенок – 0,9%, отец, трое и более детей – 0,6%, отец, мать, двое детей – 41,5%, отец, мать, один ребенок – 22,5%, отец, мать, трое детей – 14,3%.

В процессе исследования применя­лись: специально составленный социо­логический опросник, методика изуче­ния ценностных ориентаций Ш. Шварца, методика ценностных ориентаций «Поговорки» в модификации А.А. Реана, ме­тодика семантического дифференциала, многофакторный личностный опро­сник FPI, методика «80 прилагательных» А.А. Реана, методика «Стили родительского поведения». В настоящей работе приводятся и обсуждаются результаты только части исследования. А именно, обсуждаются результаты по одному из блоков социологического опросника, а также по методике «80 прилагатель­ных», в части, касающейся родителей.

Результаты и их интерпретация

Ведущими ценностями в своей жиз­ни респонденты назвали следующие: «семья», «любовь», «здоровье». Это доми­нирующая тройка. Причем, даже внутри нее «семья» занимает лидирующее поло­жение, с большим отрывом от двух дру­гих. «Семью», как наиболее значимую ценность, выбрали 72,5% опрошенных. В то время как занимающую второе ме­сто «любовь» – 58,4%, а находящуюся на третьем месте ценность «здоровье» – 52,4%. В пятерку наиболее значимых вошли также такие ценности, как «друзья» (43,6%) и «успех» (36,1%). Другие цен­ности: «деньги», «карьера», «признание», «работа» по числу выборов остались за пределами первой пятерки.

Таким образом, эти данные, четко фиксирующие приоритетное значение семьи в структуре жизненных ценностей молодежи, опровергают часто озвучива­емое, а иногда и агрессивно навязывае­мое мнение о том, что семья это – анах­ронизм и у этого института нет будущего. Однако возникает резонный вопрос: по­чему при таком высоком значении «се­мьи» в структуре ценностей молодежи, все-таки столь высок процент разводов в стране? И особенно среди молодежи, в первые годы брака. К обсуждению этого вопроса удобнее всего обратиться сейчас в следующем контексте.

Как показало наше исследование, аб­солютное большинство молодежи по­лагает, что нужно специально готовить человека к созданию семьи, путем об­учения семейным ценностям. Так счита­ют 66% респондентов. Только 15% опро­шенных полагают, что этого делать не надо, а еще 19% – затруднились с отве­том. Эти данные внушают оптимизм. По­тому что, если человек хочет, чтобы его чему-то обучали, то это недвусмысленно свидетельствует о его интересе к предмету и теме обучения. В нашем случае об интересе к теме семьи, семейной жиз­ни. Кроме того, здесь есть основания для возникновения чисто прагматическо­го, утилитарного интереса психологов и педагогов. Ведь, если к созданию семьи надо специально готовить, то кому этим заниматься, как не психологам, во взаи­модействии с педагогами.

Оптимизм, к сожалению, может поу­бавиться при знакомстве с другими дан­ными нашего исследования. Оказалось, что только 38% респондентов считают необходимым преподавание специаль­ного курса по вопросам семьи и семей­ной жизни в школах. Еще 38%, то есть ровно столько же, полагают, что делать этого не надо, а 24% – затруднились с ответом. Казалось бы, имеет место оче­видное противоречие этих данных с ра­нее приведенными результатами. К тому же, как все это соотнести с высоким ин­тересом к теме семьи и семейной жизни, доминированием семьи в структуре жиз­ненных ценностей? Мы полагаем, что противоречия здесь нет, и одни данные не отменяют значения других. В сово­купности эти результаты требуют следующей интерпретации. Да, большинство молодежи считает, что обучать осно­вам семейной жизни, семейным ценно­стям надо. Но это обучение не может и не должно сводиться к прямому предметному обучению в школе. Учит осно­вам семейной жизни, способствует привитию семейных ценностей, в первую очередь, сама семья, в которой человек растет и социализируется. Не случай­но, поэтому, с позиций психологии, се­мью можно называть моделью основного жизненного тренинга. Именно уклад семьи, господствующие в ней ценности, социальные позиции и установки, си­стема взаимоотношений между члена­ми семьи – это то, что обучает и готовит к будущей семейной жизни.

Кстати, что касается предметно-уроч­ного обучения. Мы полагаем, что недо­статочно внимания уделяется у нас по­тенциалу других предметов в контексте подготовки к семейной жизни. Даже на первый взгляд понятны широкие воз­можности в этом плане таких предме­тов, как литература и история.

Подытоживая рассуждения на эту тему, хотелось бы подчеркнуть следую­щее. Мы полагаем все-таки, что в общей системе целенаправленной подготовки молодежи к успешной семейной жизни, специальный предмет по семейной те­матике («этика и психология семейной жизни», «семьеведение» или др.) совер­шенно необходим, как один из элемен­тов системы, но элемент крайне важный. И связано это, среди прочего, и с тем об­стоятельством, что современная семья не справляется с функцией подготов­ки молодежи к семейной жизни, то есть не способна в необходимой мере осу­ществлять семейную социализацию.

«Хотите ли Вы, чтобы Ваша будущая семья была похожа на ту, в которой Вы выросли?» спросили мы респондентов в нашем исследовании. Только 42% из них ответили, что да, хотели бы. Строго отрицательно ответили на этот вопрос 34%, а еще 24% – выразили сомнение, затруднившись с ответом. То есть, для 58% молодежи их нынешняя родитель­ская семья не является ориентиром и образцом. Это реальная проблема. Воз­можно, именно она является одной из причин неготовности молодежи к браку и высокой статистики разводов в пер­вые годы супружества. Ведь если семья не является ориентиром и образцом, то где взять эти ориентиры, где научиться поведенческим образцам жизни в се­мье, как приобрести столь необходимые поведенческие умения и навыки? Реше­ние этой проблемы, в первую очередь, предполагает организацию работы даже не с молодежью, а с самим родителями или, что еще лучше, с семьей в целом.

Большой интерес представляет во­прос: кто из членов семьи наиболее по­влиял на респондентов в процессе их взросления, кто оказал наибольшее вли­яние на их становление. Мать назвали 57,5% опрошенных, а отца – только 23,7%. Остальные члены семьи – дедушка, бабушка, старший брат/сестра – получи­ли незначительное количество выборов.

Высокое влияние матери на станов­ление личности – факт, безусловно, от­радный. Однако настораживает, что отцы проигрывают со слишком большим «сче­том». Психологически это, вероятно, объясняется большей эмоциональной близостью матери к детям. Но, также возможно, что определенную роль здесь иг­рает элементарный временной фактор. Отцы, как правило, проводят с детьми значительно меньше времени, чем ма­тери. В современных условиях многие из них подрабатывают на второй рабо­те. Более того, как нам говорили в ходе выборочных интервью, многие отцы ра­ботают вахтовым методом, уезжая на две недели каждый месяц в другие города и регионы. В связи с наличием тенден­ции к снижению роли отца стоит од­нозначно приветствовать возникающие в России общественные движения и ини­циативы, направленные на повышение роли отца в семейном воспитании. Пси­хологическое сообщество только выиг­рает, если вовремя присоединится к этим движениям и окажет им профессиональ­ную психологическую поддержку.

Мы уже отметили выше, что влияние дедушек и бабушек на становление лич­ности в ходе взросления отметило лишь незначительное число респондентов. Интересным, однако, представляется тот факт, что приоритет и здесь принадле­жит женскому полу – бабушек назвали 8,2% опрошенных, а дедушек почти в два раза меньше – 4,3%.

В ходе исследования, по методике «80 прилагательных» А.А. Реана, был получен список наиболее популярных характери­стик, которыми старшеклассники описы­вают своих родителей. Эти обобщенные портреты матери и отца оказались пол­ностью, абсолютно положительными. То есть, они не содержали ни одной нега­тивной характеристики. Хотя, естествен­но, материнский и отцовский портреты отличались друг от друга конкретными качествами. Общие качества, которые одинаково часто употребляются в описа­ниях как отца, так и матери это: добрый, надежный, заботливый, ответственный, семейственный, умный.

Дифференцированно портреты ма­тери и отца, по первой десятке наибо­лее часто называемых респондентами качеств, выглядят следующим образом. Мать – заботливая, добрая, аккуратная, ласковая, искренняя, семейственная, над­ежная, человечная, ответственная, умная. Как видим, большинство дескрипторов отражают эмоциональные и моральные качества. Если рассмотреть их по клас­сам отношений (по В.Н. Мясищеву или Б.Г. Ананьеву), то большинство дескрип­торов связано с характеристикой отно­шений к другим людям. Существенно меньше характеристик, связанных с от­ношением к делу, и совсем нет – с от­ношением к самой себе. Отец – добрый, авторитетный, заботливый, надежный, веселый, семейственный, умный, мудрый, ответственный, искренний. Большинство дескрипторов и в этом случае отражают эмоциональные и моральные качества. Но при этом несколько увеличивается вес когнитивных составляющих портрета.

С интересом можно посмотреть и на анти-топ качеств. Это те качества, кото­рые не характерны для представлений старшеклассников о своих родителях, ка­чества, которые реже всего упоминают­ся в родительских портретах. Для отца, например, такими не характерными ка­чествами, по мнению респондентов, яв­ляются: завистливый, глупый, трусливый, бездушный, лживый. А для матери в ан­ти-топ качеств входят: глупая, бездушная, завистливая, неблагодарная, лживая. Спи­сок, как видим, похож. Все эти качест­ва в обоих случаях, и относительно отца, и относительно матери, упоминаются в описаниях реже всего. Однако в относи­тельном выражении эти негативные качества в случае с отцом имеют больший вес, чем в случае с матерью. Иначе говоря, не­гативные дескрипторы в портретах отца и матери могут иметь одинаковое низкое ранговое место, но при этом разный вес в процентном выражении. Так, например, дескриптор «глупый», входящий в анти- топ самой непопулярной пятерки качеств, в портрете матери имеет вес 2%, а в пор­трете отца – 5%. Дескриптор «лживый» в портрете матери имеет вес 2%, а в портре­те отца – 6%. Такое же соотношение по ха­рактеристике «бездушный» – вес 2% в пор­трете матери, против 6% в портрете отца. С сожалением мы вновь должны кон­статировать, что отцы опять «проигры­вают» матерям. Почему респонденты чаще видят негативные качества именно у отцов? Отцы в самом деле хуже (пусть и в небольших пределах 5–6%)? Или дети предъявляют им более жесткие требова­ния, задают более высокие стандарты? Или с отцами чаще складываются более негативные и менее доверительные отно­шения? А негативные отношения, как из­вестно, детерминируют негативное вос­приятие личности другого. Ответы на эти вопросы, очевидно, могут оказаться раз­личными в каждом конкретном случае, в каждой конкретной семье. Однако уже сейчас ясно, что практической психоло­гии семьи и детства, психологии семей­ного консультирования важно обратить особое внимание на проблему отцовства. А затем поспособствовать привлечению к вопросам отцовства внимания всего об­щества.

Литература:

1. Андреева Т.В. Психология семьи. – Санкт-Петербург, 2014.


2. Горлова Е.Л. Психологический возраст ребенка как основание для проектирования стратегий развития родительской компетентности // Национальный психологический журнал. – 2013. – № 2(10). – С. 134-141. doi: 10.11621/npj.2013.0217


3. Дзукаева В.П., Садовникова Т.Ю. Роль матери и отца в развитии индивидуации юношей и девушек: кросс-культурный аспект. // Национальный психологический журнал. – 2014. – № 4(16). – С. 52-63. doi: 10.11621 / npj.2014.0406


4. Диккенс Ч. Жизнь и приключения Николаса Никльби // Диккенс Ч. Собрание сочинений. Т. 5. – Москва, 1958.


5. Кайл Р. Тайны психики ребенка. – Москва, 2002.


6. Капустин С.А. Особенности личности детей в семьях клиентов психологической консультации. // Национальный психологический журнал. – 2015. – № 1(17). – С. 79-87. doi: 10.11621 / npj.2015.0109


7. Кон И.С. Психология ранней юности. – Москва, 1989.


8. Крайг Г. Психология развития. – Санкт-Петербург, 2000.


9. Кухтевич Т.Н. Молодежь России-97: мозаика рубежа века // Молодежь-97: надежды и разочарования. – Москва, 1997. – С. 6-15.


10. Психология человека от рождения до смерти / под ред. А.А. Реана. – Москва, 2015.


11. Реан А.А. Психология личности. – Санкт-Петербург, 2013.


12. Реан А.А., Москвичева Н.Л. Подросток и семья // Психология подростка / под ред. А.А. Реана. – Санкт-Петербург, 2007. – С. 203-233.


13. Реан А.А. Семья как фактор профилактики и риска виктимного поведения. // Национальный психологический журнал. – 2015. – № 1(17). – С. 3-8. doi: 10.11621 / npj.2014.0409


14. Ремшмидт Х. Подростковый и юношеский возраст. – Москва, 1994.


15. Росстат, Россия в цифрах, 2015. – Электронный ресурс. – Режим доступа : http://www.gks.ru/bgd/regl/b15_11/IssWWW.exe/Stg/d01/05-07.htm  


16. Семенов В.Е. Ценностные ориентации современной молодежи // Социологические исследования. – 2007. С. 37 – 43.


17. Семья и родительство в современной России. – Москва, 2009.


18. Семья: психология, педагогика, социальная работа / под ред. А.А. Реана. – Москва, 2010.


19. Собкин В.С., Кузнецова Н.И. Российский подросток 90-х: движение в зону риска. – Москва, 1998.


20. Ясюкова Л.А. Сравнительный анализ жизненных ценностей старшеклассников и их родителей // Преемственность поколений: диалог культур. – Санкт-Петербург, 1996. – С. 112-113.


21. Parke R.D., Buriel R. Socialization in the family: Ethnic and ecological perspectives // W. Damon (Ed.), Handbook of child psychology (vol. 3). – New York, 1998.