Loading...

This article is published under a Creative Commons license and not by the author of the article. So if you find any inaccuracies, you can correct them by updating the article.

Loading...
Loading...

Психологические последствия развития информационных технологий Creative Commons

Link for citation this article

Емелин Вадим Анатольевич,

Рассказова Елена Игоревна,

Тхостов Александр Шамилевич

Национальный психологический журнал, Journal Year: 2012, Volume and Issue: №1, P. 81 - 87

Published: Jan. 1, 2012

Latest article update: Dec. 15, 2022

This article is published under the license

License
Link for citation this article Related Articles

Abstract

Дается анализ психологической стороны технического прогресса. Рассмотрены его психологические последствия, такие как развитию и хронификация психических заболеваний, киборгизация, инвалидизация, избыточная доступность и утрата приватности, «размывание» границ телесности, нарастание риска формирования зависимости, изменению структуры потребностей и деятельности. Представлены разработки критериев диагностики каждой из категорий последствий.

Keywords

Структура деятельности, инвалидизация, киборгизация, избыточная доступность и утрата приватности, психологические последствия технического прогресса, «размывание» границ телесности, технический прогресс, психические заболевания, структура потребностей

Психологические последствия развития информационных технологий1


Быстро развивающиеся и совер­шенствующиеся информационные технологии в современном обществе все больше становятся предметом междисциплинарных исследований, попадая в сферу интересов филосо­фии, экономики, социологии и других наук (Кастельс, 2000; Кастельс, 2004; Ланир, 2011; Рейнгольд, 2006). В то же время остро стоит проблема психоло­гических последствий технического прогресса (Маклюэн, 2003; Тоффлер, 1997; Емелин, Тхостов, 2010). Масш­табность изменений современного информационного общества ставит вопрос о выработке адекватных спосо­бов адаптации к ним активных пользо­вателей. Новые технологии открывают новые возможности, меняя наш мир и делая его более удобным. Но это удобство сопровождается изменения­ми в структуре потребностей и моти­вации, изменением образа мысли и образа жизни, навыков и даже топо­логии телесности человека.


В последнее время все чаще гово­рится о том, что технический прогресс имеет психопатологические последствия (Griffiths, 2005), способствуя раз­витию и хронификации психических заболеваний, особенно заболеваний невротического плана. Отмечается усиление психологической нагрузки, нарастание стресса. Однако до насто­ящего времени не проводилось деталь­ного анализа того, как именно разви­тие технологий связано со стрессом, о какого рода психологических послед­ствиях технического прогресса идет речь. Не разработано единой модели, учитывающей различные векторы влияния технических средств на чело­века.


В связи с этим целью данной рабо­ты является анализ психологической стороны технического прогресса. В первую очередь — выявление его пси­хологических последствий.


Отметим, что, сосредотачиваясь на психологическом анализе, мы намерен­но избегаем обсуждения «позитивной» и «негативной» сторон технического прогресса или его «нейтральности», рав­но как и выводов о необходимости ви­доизменить или остановить его. Развитие технических средств — актуаль­ный процесс, который вызывает определенные психологические изме­нения. Именно они и являются пред­метом нашего исследования. Оценочные же суждения относятся к предме­там других областей науки и выходят за рамки нашей компетенции.


Последствия технического прогресса: психологический подход


Психологические последствия тех­нического прогресса настолько ярки и очевидны, что нашли отражение в бытовой лексике. Достаточно посмотреть на часто используемые журналистами слова и фразеологизмы. «Поколение большого пальца», «цифровое поколе­ние» стали расхожими характеристи­ками современной молодежи2. Опре­деленных усилий требуют попытки установления этимологии таких проч­но вошедших в обиход слов, как «мо­бильник», «аська», «сервер», а многие слова стали звучать привычно с при­ставкой «кибер-».


Имеют место и более масштабные изменения, обусловленные техничес­ким прогрессом. К этой категории можно отнести такие группы феноме­нов, как киборгизация и инвалидизация, с одной стороны, и избыточная доступность и утрата приватности, с другой. Технические средства настолько прочно входят в жизнь человека, что он не замечает, что использует их постоянно (киборгизация), но при от­казе остро ощущает и переживает их нехватку (инвалидизация). Основная функция технического прогресса — расширение возможностей, в первую очередь, в отношении получения и передачи информации и поддержания связи с другими людьми. Отдаленные люди становятся ближе и доступнее — всегда можно узнать о них, связаться с ними, а они могут связаться с тобой. В то же время, такая доступность час­то становится чрезмерной: человек может связаться «с кем угодно» и «ко­гда угодно», без учета каких бы то ни было психологических правил и гра­ниц общения. Говоря метафоричес­ким языком, человек «открыт» окру­жающим — психологические границы при таком общении «стерты», приват­ность нарушена.


С точки зрения психологии теле­сности (Тхостов, 2002), указанные процессы сопряжены с изменением психологических границ тела и воз­можностей человека. Граница между субъектом и миром динамична. То, что полностью контролируется челове­ком, воспринимается им как часть тела, тогда как неконтролируемое — отчуждается. Наиболее известный эк­спериментальный пример — феномен зонда (Тхостов, 2002). При ощупыва­нии поверхности зондом человек ощущает границу между своим телом и миром на конце зонда, хотя формаль­но зонд не относится к его телу. Эф­фект пропадает, если зонд начинает двигать экспериментатор, т. е. исчеза­ет его контролируемость.


В клинической психологии извес­тно много примеров искажений, свя­занных с особенностями телесности: фантомные ощущения, восприятие протезов как части тела, отчуждение тела при некоторых психических заболеваниях и т. п. Формирование и изменение границ телесности проис­ходит в зоне так называемой «полупрозрачности» тела — зоне, где чело­век лишь частично контролирует свои функции. Психологические механиз­мы регуляции телесности связаны с целым рядом когнитивных представ­лений о теле и возможностях управ­ления им, принятых в современной культуре. Например, человек может и должен контролировать свои физиологические процессы и функции. В реальности такие представления во многом иллюзорны — физиологичес­кие функции лишь частично поддают­ся произвольному контролю. Во мно­гих исследованиях (Зинченко, 2003; Молдовану, 2001; Рассказова, 2008; Тхостов, 2002) было показано, что ги­пертрофированные усилия человека по регуляции физиологических функ­ций (дыхания, сна, потенции) приво­дят к ухудшению симптоматики и хронификации заболевания.


При изучении изменения психоло­гических границ понятие телесности понимается более широко и затраги­вает не только физическое тело, но и «тело социальное», включая различ­ные аспекты формирования самосо­знания и самоидентичности. В пре­дельном случае в психологические границы включается все, что человек считает «своим», а внутренним крите­рием «своего» является контролируе­мость окружающих объектов.


Рассмотрим основные следствия такой расширенной трактовки. Во-первых, постоянно используемые технические средства, полностью контро­лируемые человеком, становятся настолько привычными, что включаются в его телесность. В результате человек перестает их замечать — до тех пор, пока эта подконтрольность не будет нарушена (например, не замедлится интернет, не окажется забытым или утерянным мобильный телефон). В этом и заключается «обволакиваю­щий», незаметный процесс слияния человека с его технологическими «протезами», превращающий его в «киборга». Во-вторых, технические средства, расширяя возможности человека, расширяют и его «телесные» границы — окружающие люди, инфор­мация становятся более достижимы­ми, дела более контролируемыми (Емелин, Тхостов, 2010). Метафори­чески говоря, условные «границы тела» становятся практически беско­нечными, позволяя общаться с чело­веком далеким и не достижимым фи­зически — за много сотен километров или даже на другой стороне земного шара. Наконец, технический прогресс способствует «размыванию» психоло­гических границ: человек сам стано­вится доступным окружающим, с ним можно связаться в любой момент его жизни либо оставить ему сообщение, передать информацию. В последних двух случаях речь идет не просто о «расширении», а о «размывании» гра­ниц телесности.


Люди не становятся доступнее друг другу в физическом смысле, это частич­ная доступность, которая регулируется принятыми в обществе конвенциями. Например, необходимость ответить на телефонный звонок или перезвонить при невозможности ответить (даже если звонит кто-то, с кем не хочется разговаривать) задается не физически­ми требованиями, а принятыми в куль­туре долженствованиями. Несмотря на то, что человек может не слышать звон­ка, потерять телефон, не снимать труб­ку и т. п., невозможность дозвониться в течение долгого времени вызывает у звонящего тревогу, недоумение или раздражение. Человек привыкает к тому, что окружающие доступны.


Другое следствие быстрого разви­тия технических средств — формирова­ние психологической зависимости. При этом неоднократно указывалось, что феномен зависимости нельзя оце­нивать как частоту использования чего-либо. Более важно изменение мотива­ционной структуры и структуры дея­тельности (Братусь, 1974). Некоторые авторы даже говорят о «технологичес­ких зависимостях» (Гриффитс, 2009; Griffits, 2005), к которым относят нехи­мические зависимости, включающие избыточное взаимодействие между че­ловеком и машиной. М. Гриффитс (Гриффитс, 2009; Griffits, 2005) выде­ляет две группы таких зависимостей: пассивные (не требующие активности человека, например, просмотр телеви­зора) и активные (например, компью­терные игры). При этом исследовате­ли технологических форм зависимос­ти не пришли к единому мнению о том, считать ли такую зависимость самосто­ятельной категорией. Так, многие (Griffits, 2000; Морэйхан-Мартин, 2009; Фенишел, 2009) говорят о зависимос­ти от технических средств (точнее, спе­цифических возможностей, которые предлагает только техническое сред­ство) и зависимости, связанной с тех­ническими средствами (технические средства только предлагают новые удобные способы реализации уже су­ществующих форм зависимости). Наи­более активно в этом контексте иссле­дуется проблема интернет-зависимос­ти (Войскунский, 2009; Янг, 2000). Однако, на наш взгляд, критериям пси­хологической зависимости соответ­ствуют и многие другие феномены, связанные с техническим прогрессом.


Важный аспект технического про­гресса — изменение структуры и осо­бенностей потребностей человека. Новые технические средства форми­руют новые, а также изменяют пре­жние способы удовлетворения уже существующих потребностей. Помимо своей основной функции, техничес­кие средства начинают выполнять и другие — указывают на статус челове­ка, меру его знакомства с техникой (что становится ценностью). Эти процессы усиливаются за счет рекламы. В результате важно не только то, как ра­ботает какой-либо прибор, но и его внешний вид, количество дополнительных функций (подростки, вырос­шие в окружении технических средств, используют слово «навороченность»), выпускающая фирма и т. п. Вместе с тем, следует отметить, что многофун­кциональность фактически превраща­ет изначально специализированные и понятные устройства в технологичес­кие гибриды — «гаджеты», в которых выхолащивается и растворяется в не­нужных, избыточных функциях их первичное назначение. Кроме того, технические средства опосредствуют различные виды деятельностей (обще­ние, работу, учебу, игру), задавая но­вые формы (он-лайн общение) и но­вые способы их реализации (написа­ние сообщения вместо разговора или звонка). Существовавшие до появле­ния технических средств формы и эта­пы могут становиться не столь важны­ми и даже исчезать.


Наконец, быстрое развитие техни­ческих средств изменяет требования к человеку, влияя на развитие различных умений и навыков. Одним навыкам придается большее значение, и про­цесс их развития идет быстрее (например, распределение внимания — воз­можность или необходимость одно­временно заниматься несколькими делами на компьютере; пользовательские навыки в отношении техничес­ких средств). Другие навыки страдают или исчезают — счет «в уме», навык письма. Особые трудности касаются планирования деятельности — напри­мер, развитие мобильной связи позво­ляет отменять и назначать встречи «в последний момент», существенно об­легчает опоздания. В первую очередь, эти изменения сказываются в сенси­тивный период развития таких навы­ков у детей и подростков.


Таким образом, быстрое развитие технических средств приводит к целой серии психологических изменений — расширению (Маклюэн, 2002) и «раз­мыванию» границ телесности (в ши­роком смысле), нарастанию риска формирования зависимости, измене­нию структуры потребностей и дея­тельности и т. д. Разработка модели психологических следствий техничес­кого прогресса подразумевает выделе­ние в структуре этих изменений отдельных векторов, а также операциональных критериев для диагностики каждого вектора.


Психологическая структура изменений: разработка модели


Основываясь на указанных выше теоретических положениях, можно выделить следующие компоненты психологических последствий техни­ческого прогресса.


1. Изменения, связанные с киборгизацией и инвалидизацией.


Основные признаки. Удобство и фун­кциональность технических средств приводит ко все более частому их использованию. Это сказывается на их конструкции: производители старают­ся делать приборы более контролиру­емыми, предсказуемыми и простыми. А, с точки зрения психологии телесно­сти, более «незаметными» для самого человека. С формированием привыч­ки технические средства «включают­ся» в границы телесности человека. Будучи постоянно рядом, они воспринимаются как часть физического тела. Люди не представляют своей жизни без телефона, телевизора, интернета, не могут отказаться от них даже ненадол­го. Крайней формой такой инкорпора­ции является формирование психоло­гической зависимости, когда жизнь без технического средства вызывает трево­гу и становится практически невозмож­ной. В этом случае человек уделяет тех­ническому средству значительно боль­ше времени, чем собирался (например, бесцельно блуждает по интернету), пренебрегает другими интересами, де­лами и обязанностями.


Психологические факторы и меха­низмы. Основными психологически­ми предпосылками этого процесса являются, во-первых, удобство и фун­кциональность технических средств, а, во-вторых, их контролируемость человеком (рисунок 1). Формирова­ние привычки, по сути, является признаком «встраивания» средства в границы телесности. Дополнительным фактором, усиливающим этот про­цесс, является давление принятых в обществе конвенций, предписывающих как необходимость, так и опреде­ленные способы использования технических средств (например, снимать трубку или перезванивать), — тем са­мым усиливая переживание контроля. Возможным (хотя и не обязательным) следствием инкорпорации техничес­кого средства в границы телесности являются признаки инвалидизации и психологической зависимости.



Рисунок 1. Психологические факторы киборгизации и инвалидизации


Критерии диагностики. Можно вы­делить следующие критерии диагнос­тики изменений по типу киборгизации и инвалидизации:



  • частота использования. Чем чаще используется техническое средство, тем быстрее происходит процесс киборгизации. Однако, высокая часто­та лишь косвенно свидетельствует об изменении телесности человека;

  • возможность отказа. Привычка пользоваться техническими сред­ствами становится настолько сильной, что человек не может от­казаться от них. Отсутствие техни­ческого средства (например, забы­вание мобильного телефона дома) вызывает тревогу, раздражение. Перерывы на некоторое время (на­пример, на несколько дней) субъективно тяжело переносятся;

  • чрезмерное использование. К «чрезмерному» относится исполь­зование технического средства даже в тех случаях, когда в нем нет необходимости. Например, бес­цельное блуждание по интернету без особой цели и желаний, при­вычка здороваться через интернет с людьми, сидящими за соседними компьютерами. Другим проявле­нием «чрезмерности» является пренебрегание делами, интересами и обязанностями из-за технических средств — сужение времени обще­ния, отказ от еды и сна, другой ак­тивности, работы и учебы и т. д. Наконец, во многих случаях люди сами чувствуют, что технические средства отнимают у них больше времени, чем хотелось бы, что по­зволяет учитывать субъективную оценку ситуации.


Строго говоря, все выделенные кри­терии тесно связаны с диагностикой психологической зависимости и могут рассматриваться как ее проявления.


2. Изменения, связанные с избыточной доступностью и утратой приватности.


Основные признаки. Изменение гра­ниц телесности в широком понимании происходит в двух основных формах. Во-первых, это расширение границ, связанное с формированием представлений о достижимости окружающих людей и объектов. Далекое и физичес­ки недостижимое становится частично доступным контролю и переживается как близкое и доступное. Родители мо­гут позвонить и узнать, что делают и где находятся задержавшиеся дети, руково­дитель может управлять персоналом он-лайн. Проблема заключается в том, что возможности созданного таким об­разом контроля частичны и нередко иллюзорны: дети могут не снять труб­ку или обмануть родителей, руководи­тель, отсутствующий на рабочем мес­те, может не успеть вовремя разобраться в проблеме и вмешаться — иными словами, расширение психологических границ чрезмерно и во многом субъек­тивно. Во-вторых, происходит «размывание» границ, поскольку достижи­мость лишь частична и координирует­ся принятыми в обществе правилами. В физическом мире контролируемость определяется легко проверяемыми за­конами, она эмпирически понятна субъекту. В мире, дополненном техни­ческим прогрессом, контролируемость задается целой серией случайностей и принятыми в обществе конвенциями.


Недоступность телефонного або­нента, отсутствие ответа на электрон­ную почту могут иметь множество различных объяснений, начиная от тех­нических проблем и заканчивая утерей технического средства, нахождением «не дома» и т. д. Социальные конвен­ции, а не физическая необходимость заставляют человека, которому звонят, снять трубку, особенно если он не хо­чет разговаривать с потенциальным собеседником. Одним из проявлений «размывания» границ является пере­живание большей безопасности и об­ратимости событий при использова­нии технических средств. От неприят­ного разговора, произошедшего не лично, легче отстраниться. Неудачный пост в интернете, адресованный всем друзьям сразу, а не высказанный кому- то лично, можно стереть. Опосредованность техническими средствами расширяет возможность оставаться анонимным, создавая ложное пред­ставление о себе.


Третий процесс, дополняющий два перечисленных, — утрата приватнос­ти (Тхостов, Емелин, 2010). Человек становится легко достижимым для ок­ружающих. Благодаря техническому прогрессу практически в любой момент времени можно нарушить его уединение, связаться с ним, передать ему информацию, потребовать приез­да. Как правило, утрата приватности незаметна самому человеку и выража­ется в раздражении и недовольстве, когда «отрывают» от дел невовремя. Однако в некоторых случаях люди бо­лезненно переживают нарушение своих психологических границ. По сути, технологические устройства ста­новятся точками входа в личное про­странство индивида, фактически от­крывая власти новые возможности для манипуляций и контроля на уровне его обыденной жизни (Гарфункель, 2004).


Психологические факторы и меха­низмы. Частичная контролируемость и достижимость отдаленных людей, объектов и информации приводит к иллюзорному ощущению контроля и, как следствие, расширению и «размыванию» границ (рисунок 2). Дополни­тельным фактором, усугубляющим изменение границ, является социаль­ное давление: производители техни­ческих средств и провайдеры соответ­ствующих услуг стараются вложить в свое средство и свою услугу макси­мальные возможности контроля за окружающим миром. Провайдеры мо­бильной связи сообщают причину, по которой абонент недоступен, сообща­ют о выходе его в сеть, предлагают оставить сообщение. Поисковые сис­темы гибко подстраиваются к пользо­вателям и «запоминают» их типичные запросы.



Рисунок 2. Психологические факторы расширения и «размывания» границ


Критерии диагностики. Можно вы­делить основные критерии изменения границ:



  • субъективное переживание дости­жимости и контролируемости ок­ружающих людей и объектов. Сюда относится переживание того, что даже далекие люди и сложная информация находятся рядом и лег­ко доступны, а также представле­ние, что можно повлиять на окру­жающих или ход дела, не принимая в нем непосредственного участия;

  • представление, что окружающие должны быть «в доступе», «на свя­зи». Как следствие этого и предыдущего критерия: невозможность быстро что-то найти или связать­ся, неполадки с техническими средствами вызывают недоумение и удивление, поскольку идут «враз­рез» с воспринимаемыми широки­ми границами;

  • субъективное переживание «от­крытости» себя другим людям. Сюда относится ожидание того, что технические средства позволя­ют окружающим нарушать психо­логические границы человека и недовольство такими ситуациями;

  • субъективная важность частичной анонимности, обратимости, воз­можности «отстраниться» от реаль­ности при помощи технических средств.


3. Изменение структуры потребностей.


Основные признаки. Технический прогресс не отвечает витальным по­требностям человека, а делает мир более удобным. Соответственно, ос­новная функция технического сред­ства (например, мобильная связь) изначально не является необходи­мой. Освоение и постоянное исполь­зование его приводят к усилению субъективной значимости этой фун­кции. Кроме того, появляются и другие ценности, связанные с техникой. Становится важен набор функций, фирма-производитель, внешний вид, стоимость и т. д.


Психологические факторы и механиз­мы. По мере использования техничес­кого средства его основная функция приобретает все большее значение для человека (согласно уже описанному ме­ханизму киборгизации и инвалидизации). Пока возможности немедленно связаться с кем-то нет, необходимость в этом не так уж велика. С расширением возможностей расширяются и потреб­ности. Усилия разработчиков и специа­листов по рекламе концентрируются вокруг создания дополнительных по­требностей: техническое средство пред­ставляется как часть имиджа — на статус хозяина указывает большое количе­ство разнообразных функций или, напротив, максимальная простота и удобство телефона.


Критерии диагностики. Основные эмпирические критерии изменения структуры потребностей следующие:



  • нарастание субъективной значи­мости основной функции техни­ческого средства. Становится очевидным, что возможность связать­ся с любым человеком в любой момент витально необходима, что без быстрого и удобного поиска информации практически невоз­можно обойтись;

  • формирование потребности в оп­ределенном внешнем виде, сто­имости технического средства, за которыми стоят представления о технике как части имиджа, харак­теризующей статус человека;

  • субъективная значимость характе­ристик технического средства, свя­занных со сложностью и обилием дополнительных функций;

  • субъективная ценность характери­стик технического средства, свя­занных с простотой, удобством, от­сутствием лишних деталей, прак­тичностью.


4. Изменение структуры деятельностей.


Основные признаки. Во-первых, тех­нические средства опосредствуют про­текание различных деятельностей, изменяя их структуру. Изменяется струк­тура и правила общения: так, он-лайн и sms-общение протекает по иным за­конам, нежели непосредственное об­щение, и требует развития иных навы­ков. Изменяется деятельность по по­иску информации, а также структура рабочей деятельности. Для многих людей отдых сводится почти исключи­тельно к взаимодействию с техничес­кими средствами, а не к реальной ак­тивности в свободное время. Во-вто­рых, появляются принципиально но­вые виды деятельностей: электронные и компьютерные игры имеют мало об­щего с хорошо описанной в психоло­гии детской игрой. С развитием Интернета новое воплощение получает деятельность по самовыражению — возможность оставлять сообщения «для всех» и управлять постами суще­ственно отличается от публичных выступлений. В-третьих, существующие виды деятельности редуцируются, че­ловек уделяет им меньше времени или отказывается от них. Сюда относятся непосредственное общение (особен­но, у детей и подростков), развернутая письменная речь, устный счет, плани­рование и предсказание результата. Активные виды отдыха и хобби также теряют свои позиции.


Помимо этого, изменение структу­ры деятельностей сопряжено еще с двумя очевидными изменениями: мотивационной сферы и формирования навыков. С техническим прогрессом меняется круг интересов и стремлений людей. Наиболее разительный пример — сужение круга интересов, требующих усилий, активности и навыков саморе­гуляции. Опосредствованная техничес­кими средствами деятельность во мно­гом проще и требует значительно мень­ше усилий. Как писал Р. Бредбери: «Вы можете закрыть книгу и сказать ей: “Подожди”. Вы ее властелин. Но кто вырвет вас из цепких когтей, которые захватывают вас в плен, когда вы вклю­чаете телевизорную гостиную?»


Как мы уже упоминали, в видах деятельности, опосредованной тех­ническими средствами, человек чув­ствует себя в большей безопасности: события в Интернете нередко обрати­мы (пост можно закрыть или стереть), общение по мобильному телефону не требует столь сильного эмоциональ­ного вовлечения, как непосредственное общение. Характерный пример: многие люди предпочитают отправ­лять sms вместо звонка или встречи, если предстоит неприятный разговор. Измененная структура деятельностей требует развития других навыков — эти следствия технического прогрес­са касаются, в первую очередь, детей и подростков. В частности, хуже развиваются навыки непосредственного общения, саморегуляции и самооргани­зации (планирования, контроля эмоций и т. п.) и лучше — технические навы­ки, навыки он-лайн общения и т. д.


Психологические факторы и меха­низмы. Изменение структуры деятель­ности и навыков является прямым следствием широкого распростране­ния технических средств. К числу дополнительных факторов относятся доступность технических средств, про­стота их использования и меньшие необходимые усилия. Например, активный отдых, поездку с друзьями еще надо организовать, тогда как компью­тер или мобильный телефон вместе со всем набором опций и возможностей всегда рядом. Просмотр телевизора или включение компьютера не требу­ет никаких дополнительных усилий.


Критерии диагностики:



  • предпочтение опосредствованной техническими средствами деятель­ности как более простой, не требующей усилий, менее эмоциональ­но напряженной. Представление об отдыхе, работе, общении как о явлениях, связанных исключитель­но с техническими средствами. Су­жение круга других интересов;

  • отсутствие субъективных разли­чий между опосредствованной техническими средствами и не­посредственной деятельностью. Например, сев за компьютер, по­здороваться с сидящими рядом людьми лично или через интернет, встретиться с людьми лично или он-лайн;

  • представление о том, что с техни­ческими средствами исчезла необ­ходимость овладевать навыками планировать заранее, заучивать ин­формацию, проводить вычисления и т. д.


Помимо четырех упомянутых па­раметров, технический прогресс мо­жет актуализировать специальную деятельность по рефлексии каждого из упомянутых изменений. Так, человек в большей или меньшей степени мо­жет осознавать риск или наличие пси­хологической зависимости от техни­ческих средств, утрату приватности и расширение границ, иллюзорность контроля, формирование новых «ис­кусственных» потребностей и т. п. Осознание связано с целым набором эмоциональных реакций (начиная от спокойствия и заканчивая резким недовольством и тревогой по поводу сво­ей «открытости», манипуляции со стороны разработчиков, провайдеров услуг и работников в сфере рекламы), а также возможными действиями по профилактике и контролю (начиная от бездействия и заканчивая регуляцией своей «доступности», установлением собственных правил пользования тех­ническими средствами, планировани­ем других видов деятельности). Все эти процессы могут как бы «надстраивать­ся» над уже упомянутыми процессами, сказываясь на выраженности психоло­гических последствий пользования техническими средствами.


В целом, предложенная модель по­зволяет как обобщить различные пси­хологические последствия пользования техническими средствами, так и выя­вить пути операционализации указан­ных конструктов (рисунок 3). Однако, следует учитывать, что операционализация затрудняется из-за того, что при использовании методов опроса процес­сы рефлексии и психологические по­следствия смешиваются: так, утвержде­ние «Я трачу слишком много времени на интернет» может свидетельствовать о психологической зависимости, а мо­жет — о высокой критичности челове­ка к его системе ценностей.



Рисунок 3. Психологическая модель последствий пользования техническими средствами


Выводы


Целью данной работы были выяв­ление и систематизация психологи­ческих последствий технического прогресса. По результатам теоретическо­го обзора исследований, посвященных данной тематике, были выявлены че­тыре категории изменений (формиро­вание психологической зависимости, расширение и «размывание» психоло­гических границ, изменение структу­ры потребностей и деятельностей), а также метакатегория рефлексии и ре­гуляции последствий технического прогресса. Разработка критериев диа­гностики каждой из категорий позво­лила нам предложить модель психоло­гических последствий пользования техническими средствами, позволяю­щую операционализировать и оцени­вать каждый блок. Задачей дальнейших исследований является разработ­ка и валидизация методик оценки психологических последствий техни­ческого прогресса, включающих раз­личные категории и критерии, а так­же выявление групп риска и клинико­психологических последствий.


Список литературы:



  1. Братусь Б.С. Психологический анализ из­менений личности при алкоголизме. — М.: Изд-во МГУ, 1974.

  2. Войскунский А.Е. Вместо предисловия. «За» и «против» Интернет-зависимости // Интернет-зависимость: психологическая природа и динамика развития / Под ред. А.Е. Войскунского. — М.: Акрополь, 2009. С. 5-27.

  3. Гарфункель С. Все под контролем: кто и как следит за тобой. — Екатеринбург, 2004.

  4. Гриффитс М. Избыточное применение Интернета: онлайновое аддиктивное по­ведение // Интернет-зависимость: психо­логическая природа и динамика развития / Под ред. А.Е. Войскунского. — М.: Ак­рополь, 2009. — С. 253—256.

  5. Емелин В.А., Тхостов А.Ш. Технологичес­кие соблазны информационного обще­ства: предел внешних расширений челове­ка // Вопросы философии. — 2010. — №5.

  6. Зинченко Ю.П. Философско-психологи­ческие аспекты изучения репродуктивной функции человека // Вестник Московс­кого университета. Серия 7. Философия. 2003. —№5. — С. 53—61.

  7. Кастельс М. Галактика Интернет. Раз­мышления об Интернете, бизнесе и обще­стве. — М., 2000.

  8. Кастельс М. Информационная эпоха: эко­номика, общество и культура. — М., 2000.

  9. Ланир Д. Вы не гаджет. Манифест. — М., 2011.

  10. Маклюэн М. Понимание медиа: внешние расширения человека. — М., 2003.

  11. Молдовану И.В. Нейрогенная гипервен­тиляция и вегетативная дистония: Авто- реф. дисс. ... докт. мед. наук. — М., 1991.

  12. Морэйхан-Мартин Дж. Актуальные ис­следовательские вопросы и проблемы: на пути к лучшему пониманию излиш­него применения Интернета // Интер­нет-зависимость: психологическая природа и динамика развития / Под ред. А.Е. Войскунского. — М.: Акрополь, 2009. — С. 260—263.

  13. Рассказова Е.И. Нарушения психологи­ческой саморегуляции при невротичес­кой инсомнии: Автореф. дисс. ... канд. психол. наук. — М., 2008.

  14. Рейнгольд Г. Умная толпа: новая соци­альная революция. — М., 2006.

  15. Тоффлер А. Футурошок. — СПб, 1997.

  16. Тхостов А.Ш. Психология телесности. — М.: Смысл, 2002.

  17. Тхостов А.Ш., Емелин В.А. От тамагочи к виртуальному ошейнику: границы ней­тральности технологий // Психологичес­кие исследования. — 2010. — № 6(14). — [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.psystudy.ru/index.php/num/2010n6-14/400-tkhostov-emelin14#e3

  18. Фенишел М. Интернет-аадикция: новые вызовы // Интернет-зависимость: психо­логическая природа и динамика развития / Под ред. А.Е. Войскунского. — М.: Ак­рополь, 2009. — С. 267—270.

  19. Янг К.С. Диагноз — интернет-зависи­мость // Мир Интернет. — 2000. —№2. — С. 24—29.

  20. Griffiths M.D. A “components” model of addiction within a biopsychosocial framework // Journal of Substance Use. — 2005. — №10. Pp. 191—197.

  21. Griffiths M.D. Does computer “addiction” exist? Some case study evidence // CyberPsychology and Behavior. — 2000. — №3. — P. 211—218.