Целью настоящего исследова­ния является изучение личностной автономии подростка с уче­том особенностей социальной ситуации развития в единстве детско-родитель­ских отношений и отношений со свер­стниками. Эмпирическое исследование основных контекстов отношений в социальной ситуации развития подрост­ка позволило решить следующие задачи:

1. разработка и апробация диагностиче­ского инструментария для исследова­ния автономии подростка;


2. выявление уровня развития автоно­мии и ее компонентов (эмоциональ­ного, когнитивного, поведенческого, ценностного) у подростков;


3. выявление особенностей детско-ро­дительских отношений подростков как характеристики социальной ситу­ации развития;


4. выявление особенностей отношений подростков со сверстниками (комму­никативность, кооперация, эмоцио­нальные характеристики и др.);


5. сопоставление особенностей различ­ных контекстов социальной ситуации развития (детско-родительских отно­шений и отношений со сверстника­ми) с развитием автономии и ее четы­рех компонентов у подростков.

Для изучения уровня и особенностей развития автономии в подростковом возрасте, отношений со сверстниками и родителями подростков использовались методики:

1. «Опросник автономии» (ОА. Карабанова, Н.Н. Поскребышева) для выявления общего уровня автономии подростков, а также уровней развития ее эмоцио­нального, поведенческого, когнитивно­го и ценностного компонентов;


2. опросник «Шкала эмоциональной ав­тономии» (EAS, Steinberg L., Silverberg S.) для определения уровня эмоцио­нального компонента личностной ав­тономии;


3. опросник «Взаимодействие родитель- ребенок» (И.М. Марковская) для иссле­дования характера детско-родитель­ского взаимодействия;


4. ADOR («Подростки о родителях») - русскоязычная модификация (Л.И. Вассерман и др.) для исследования детско-родительских отношений гла­зами подростка;


5. модифицированная методика «Ком­муникативные и организаторские способности» (КОС-1) для изучения отношений со сверстниками (В.В. Си­нявский, Б.А. Федоришин).

Общая выборка исследования соста­вила 455 человек. В исследовании при­няли участие подростки 14-16 лет (40% мальчиков, 60% девочек), учащиеся 9-10- х классов г. Москвы.

Результаты исследования свидетель­ствуют о том, что большинство подрост­ков оценивают уровень достигнутой ав­тономии как достаточно высокий, что позволяет предполагать, что процесс обретения автономии у исследованной выборки подростков протекает впол­не благополучно. Подростки, в целом, чувствуют себя относительно самостоя­тельными, могут обозначать и выражать свои чувства, в основном не поддаваясь эмоциональному заражению, чувствуют себя достаточно уверенно при выполне­нии практических дел без помощи дру­гих, самостоятельно планируют свою деятельность и реализуют планы в соот­ветствии с собственными убеждениями, мнениями, ценностями.

Исследована комплексная структу­ра личностной автономии подростков. Эмоциональный, когнитивный, пове­денческий, ценностный компоненты ав­тономии взаимосвязаны между собой и находятся в системе тесных взаимообуславливающих отношений. (см. рис. 1).

Рисунок 1. Корреляционная плеяда: связь между компонентами автономии (над линия­ми корреляционных связей обозначены ко­эффициенты корреляции)

Анализ структуры конструкта автоно­мии позволяет предположить, что форми­рование поведенческого и когнитивного звеньев сцеплено и образует блок «опе­рационально-технического» обеспечения самостоятельности. Способности ставить осознанные цели на ближайшую пер­спективу, планировать свое время, занятия и досуг, чувствовать достаточно компе­тентности при самостоятельном решении сложных мыслительных задач связаны между собой. Эмоциональный компонент автономии наиболее тесным образом свя­зан с ценностным. Способности к эмоци­ональной саморегуляции, осознанности в сфере чувств, способности выделять, по­нимать, управлять собственными чувст­вами коррелируют с самостоятельностью в области более длительного прогнози­рования, с осмысленностью жизненных убеждений и перспектив, наличием соб­ственной позиции. Можно предположить, что связь этих компонентов может обра­зовывать «эмоционально-ценностный» или «аффективно-смысловой» блок автономии.

Анализ сформированности отдель­ных компонентов автономии у под­ростков (см. табл. 1) в совокупности с анализом представлений о связях ком­понентов, представленный ранее, позволяет предположить содержательную взаимообусловленность становления эмоционального, когнитивного, поведенческого и ценностного компонентов автономии и делать выводы относительно генеза под­ростковой автономии. Автономия в об­ласти когнитивных компонентов, пред­положительно, служит развивающей для поведенческой автономии. Поведенче­ская автономия, в свою очередь, позволя­ет когнитивной автономии проявляться. Ценностная автономия является глав­ным «центром устремления» подростка: на основании собственных ценностей, выработки мнений, убеждений, свободы выбора происходит становление эмоцио­нальной автономии. Блоки поведенческо-когнитивной и эмоционально-ценност­ной автономии связаны посредством когнитивной и ценностной автономии - наличие убеждений является залогом формирования критического мышления. Сама способность критически осмысли­вать реальность и планировать перспек­тивы своей деятельности обязательно должна быть согласована с индивидуаль­ными ценностями подростка. Анализ раз­вития отдельных компонентов автономии позволяет говорить о гетерохронности ее развития (различия средних значений компонентов автономии являются значи­мыми, p<0,01). Наименее сформирован­ной оказывается эмоциональная автоно­мия подростков, довольно низкий уровень развития показывает поведенческая авто­номия, высокие результаты получены от­носительно когнитивной автономии, а на­иболее выражена ценностная автономия.

Таблица 1. Гетерохронность в становлении компонентов автономии.

Выделенные ценностно-аффективная (эмоциональный и ценностный компо­нент) и операционально-техническая (поведенческий и когнитивный компо­нент) составляющие развития автономии отражают неоднородный характер раз­вития конструкта автономии. Результаты указывают на то, что изначально форми­руется когнитивная автономия, которая составляет основу для формирования по­веденческого и ценностного компонентов. Ценностный компонент, отражаю­щий мотивационно-смысловую систему личности, в свою очередь, является ос­новой для формирования эмоциональ­ной автономии. Полученные результаты о гетерохронном развитии компонентов личностной автономии позволяют более ясно представить динамику становления данного конструкта в подростковом воз­расте. Таким образом, изучение структу­ры и динамики личностной автономии выявляет структурную неоднородность данного конструкта и сложный, нелиней­ный и гетерохронный характер развития компонентов автономии в подростковом возрасте.

Корреляционный анализ связей уров­ня развития автономии и характеристик отношений подростков с родителями и со сверстниками, а также кластерный анализ, позволяющий выделить дина­мику развития отдельных компонентов автономии и специфику детско-родительских отношений и отношений со сверстниками в связи с изменением уровня развития автономии, позволил сделать выводы о некоторых линейных и нелинейных связях развития общего уровня автономии и отдельных ее ком­понентов с характером отношений под­ростков с родителями и сверстниками.

Результаты корреляционного ана­лиза (см. табл. 2 - краткую таблицу, содержащую только значимые корре­ляции: р<0,01) свидетельствуют о на­личии связей уровня развития авто­номии и отдельных ее компонентов с определенными характеристиками детско-родительских отношений. Уро­вень автономии линейно связан с та­кими характеристиками, как свобода и автономность в детско-родительских отношениях, сотрудничество с роди­телями, согласие с матерью, принятие подростка со стороны отца. Чем боль­ше самостоятельности предоставляет подростку родитель, тем выше уровень автономии подростка, чем меньше воз­можностей для проявления самостоя­тельности ощущает подросток в своих детско-родительских отношениях, тем более низкий уровень автономии у него наблюдается. Предпочтение стратегии сотрудничества в детско-родительском взаимодействии, в целом, положитель­но сказывается на развитии автономии подростка. Согласие в основных жиз­ненных вопросах с матерью и чувство эмоциональной защищенности, приня­тия со стороны отца также позволяют подростку в большей мере чувствовать себя автономным.

Таблица 2. Значимые корреляции показателей автономии с определенными характеристиками детско-родительских отношений.

В то же время, низкий уровень авто­номии линейно связан с директивно­стью и враждебностью со стороны отца, а также чрезмерным контролем со сто­роны родителей. Жесткие, ограничива­ющие рамки контроля родителей, так же как и большое количество директив, требований, указаний негативно сказы­ваются на развитии подростковой авто­номии. Усугубляет ситуацию ощущение враждебности, особенно со стороны отца. Подростки, которые часто ощущают недоброжелательность, нетерпи­мость, недовольство отца, указывают на низкий уровень своей автономии.

Стоит отметить, что полученные дан­ные свидетельствуют о сложной системе связей отдельных компонентов автоно­мии и характеристик детско-родитель­ских отношений (см. табл. 2).

Анализ значимых связей уровня ав­тономии и характеристик отношений подростков со сверстниками (см. табл. 3, представлены только значимые корре­ляции: р<0,01) показывает, что уровень автономии положительно коррелирует с такими характеристиками отношений, как взаимопомощь, эмоциональная под­держка в дружбе, количество друзей, лег­кость установления первого контакта, общая оценка подростка себя как друга, а также с обобщенным параметром базового доверия.

Таблица 3. Значимые корреляции показателей автономии с определенными характеристиками отношений подростка со сверстниками

Готовность прийти на помощь другу и ожидание такой помощи от другого ли­нейно связаны с возможностью подрост­ка действовать автономно. Ощущение, что в сложной ситуации друзья окажут эмо­циональную поддержку, успокоят, обеспе­чат эмоциональный комфорт, а также готовность подростка самому оказать такую поддержку, признание, одобрение благо­приятствуют развитию автономии. Под­ростки, которые сами себя более высоко оценивают с точки зрения дружеских ка­честв, в целом, более автономны, чем их сверстники. Чем легче подростку вступать в контакт с незнакомыми людьми, расши­рять свой круг общения, знакомиться с но­выми сверстниками, чем шире у него круг общения, тем выше уровень развития его автономии. Чем больше трудностей под­росток испытывает при вступлении в кон­такт и чем уже круг тех, с кем он общается, тем ниже показатели развития его автоно­мии. Отрицательная связь уровня автоно­мии обнаружена также с показателем тре­вожности в общении: чем больше тревоги, страхов, неуверенности, дискомфорта ис­пытывает подросток в общении со свер­стниками, тем более низкий уровень ав­тономии он показывает. Чем легче дается подростку общение на равных, чем более непринужденно и спокойно он чувству­ет себя в общении со сверстниками, тем выше, в целом, уровень его автономии.

Кластерный анализ на основании критерия суммарного балла автономии (значимые различия по этому показа­телю существуют между всеми группа­ми, критерий U, р<0,01) позволил выде­лить 5 групп подростков, в соответствии с уровнем развития автономии условно обозначенных как:

1. «Высокоавтономные»;


2. «Автономные» ;


3. «Умеренно автономные» ;


4. «Ведомые» ;


5. «Зависимые».

Значимые различия найдены не толь­ко относительно общего уровня авто­номии подростков, но и относительно развития отдельных ее компонентов: эмоционального, поведенческого, когнитивного, ценностного (см. рис. 2).

Рисунок 2. Различия в уровне развития компонентов автономии

Рассмотрим подробнее особенности отношений с родителями и со сверстни­ками у подростков с разным уровнем развития автономии.

Группа «Высокоавтономных» подрост­ков характеризуются низкими показате­лями родительского контроля, строгости, директивности. Здесь и далее в описании результатов кластерного анализа представлены результаты, которые в ходе анализа значимых различий (U-критерий) показа­ли высокий уровень значимости: р<0.01. Родители этих подростков не склонны чрезмерно опекать своих детей, они более дифференцированно подходят к их про­ступкам, реже ругают и наказывают, пре­доставляют им столько свободы, сколько требуется, поручают сложные и важные дела, поддерживают и проявляют участие, практикуют совместную деятельность, с пониманием выслушивают, открыто проявляют свою любовь, способны при­знать свою неправоту и извиниться перед подростком, при принятии семейных ре­шений учитывают его мнение. Отноше­ния со сверстниками складываются у «вы­сокоавтономных» наиболее благоприятно среди всей выборки подростков: они чув­ствуют значимо меньше тревоги при об­щении, больше уверенности в межличностном взаимодействии, указывают на сравнительно большое количество дру­зей, а также демонстрируют существенно более высокую самооценку себя как дру­га. Высокий уровень автономии подрост­ков обусловливает выраженность эмоци­ональной поддержки и взаимопомощи в дружбе: подростки охотно поддержи­вают друзей словом и делом и уверенно рассчитывают на такую же поддержку со стороны друзей. Подростки с наиболее высоким уровнем автономии также легко завязывают новые контакты, готовы про­являть инициативу при знакомстве.

«Автономные» подростки испытыва­ют относительно малый контроль со стороны родителей и воспринимают от­ношения с ними как благополучные. Эти подростки, как и «высокоавтономные», указывают на значительную степень ав­тономности в отношениях, низкий уро­вень требовательности, строгости роди­телей и отцовского контроля. Значимо выше у этих подростков по сравнению с группой «высокоавтономных» лишь по­казатели контроля и авторитетности матери, которые по сравнению с другими группами все же являются относительно низкими. Данная группа показывает наи­более высокие результаты по шкале «со­гласие в основных жизненных вопросах с родителями». Группы «Автономные» и «Высокоавтономные» сходны по своим проявлениям и в общении со сверстни­ками, однако «автономным» сложнее, чем «высокоавтономным», дается уста­новление контакта со сверстниками; кроме того, они чувствуют больше тре­воги при межличностных взаимодей­ствиях. В целом группа «Автономные» в отношениях со сверстниками проявляет достаточно низкую тревожность, имеет высокую степень эмоциональной под­держки и взаимопомощи в дружбе.

«Умеренно автономные» подростки со средними результатами по показа­телям личностной автономии отзыва­ются о своих родителях как о заинте­ресованных и эмоционально близких. Они склонны считать мать авторитетом и примером для подражания и удовлет­ворены отношениями с ней. Можно ска­зать, что в эту группу попали подростки с наиболее эмоционально близкими отношениями с родителями, с ярко выра­женным авторитетом матери и удовлет­воренностью отношениями с ней и, при этом, с довольно выраженным контр­олем со стороны родителей. В отноше­ниях со сверстниками данная группа более ориентирована на самопознание, менее тревожна и с большей легкостью устанавливает контакт, нежели группы с менее выраженной автономией, но по­казывает более низкие результаты по этим параметрам по сравнению с группами с более выраженной автономией.

Группа «Ведомые» указывает на более высокий контроль со стороны родителей и более низкий уровень автономности в отношениях. Подростки признают ав­торитет своей матери, хотят подражать ей и считают ее мнение наиболее весо­мым. Мать является примером и этало­ном во многих делах и отношения с ней вполне удовлетворяют подростков. Вме­сте с тем, для этой группы характерны наиболее высокие показатели по шкале «непоследовательность» воспитательных установок родителей. Кроме того, роди­тели не предоставляют этим подрост­кам достаточной самостоятельности и не применяют стратегию сотрудничества.

Подростки с наиболее низкими по­казателями автономии, обозначенные нами как «Зависимые», говорят о се­рьезном контроле и чрезмерной стро­гости со стороны родителей. Отноше­ние родителей воспринимается ими как враждебное, где отсутствуют эмо­циональная близость, сотрудничество и согласие. Не удивительно, что при та­ких отношениях подросток не склонен признавать авторитет матери. В целом, сочетание строгости, контроля, вра­ждебности, эмоциональной дистанции предполагает картину неблагополучных детско-родительских отношений, в рам­ках которых подросток воспринимает родителей как враждебно настроенных, чувствует отвержение и эмоциональную дистанцию. Такие отношения не подра­зумевают равноправного сотрудничест­ва. В отношениях со сверстниками груп­пы «Ведомые» и «Зависимые» проявляют высокую тревожность, пренебрежение взаимопомощью в дружбе, сложность при установлении контакта, низкий уро­вень эмоциональной поддержки. У них сравнительно малое количество друзей. Это группы с наиболее неблагоприят­ными характеристиками отношений со сверстниками. Кроме того, «Ведомые» наиболее низко оценивают себя как дру­зей - считают, что они не умеют дру­жить, окружающие не считают их хорошими друзьями.

Тщательный анализ данных подтвер­дил наличие линейных зависимостей уровня развития автономии и целого ряда характеристик детско-родительских отношений и отношений со сверстниками (см. рис. 3). С высоким уровнем автономии оказались связаны такие характеристики детско-родительских отношений, как предоставление автономности подростку в рамках семейного взаимодействия, ува­жение мнения и решений подростка, проявляющееся в преобладании сотруд­ничества с ним, а также умеренность вы­раженности таких характеристик, как строгость, требовательность, директив­ность, контроль со стороны родителей.

Рисунок 3. Характеристики детско-родительских отношений (ДРО) с относительно линейной зависимостью

Таким образом, мы можем сказать, что родители более автономных под­ростков предпочитают обходиться без односторонне направленного, директивного вмешательства в деятельность ребенка, а, напротив, стараются предо­ставить ему возможность самому регу­лировать свои действия: односторонняя направленность коммуникации (взро­слый «сверху» диктует подростку, что и как делать) перемещается в русло двух­сторонне направленных отношений сотрудничества. В детско-родительских отношениях ведомых и зависимых под­ростков функции регуляции посредством запретов, указаний, строгости и контр­оля осуществляются в одностороннем порядке - исключительно родителями. При таких воспитательных стратегиях подростки чувствуют пренебрежение их интересами и недоверие со стороны ро­дителей. Этот факт особенно интересен в связи с тем, что подросткам с низким уровнем автономии как раз требуется повышенная забота и одобрение, которого, они, как мы видим, не получают.

Результат кластерного анализа позво­лил также выявить ряд нелинейных зави­симостей. Так, подростки с умеренными показателями автономии указывают на особую эмоциональную близость с ро­дителями. Выраженный контроль здесь обретает окраску заботы и авторитета, а не строгости и внешнего доминирова­ния. Такие показатели, как эмоциональ­ная близость и принятие, удовлетворен­ность отношениями и авторитетность, позитивный интерес со стороны роди­телей - все они достигают пика у под­ростков со средним уровнем автономии и спада у подростков с наиболее и наи­менее выраженной автономностью.

Зависимые подростки указывают на отсутствие позитивного интереса к их ув­лечениям, мнениям, друзьям, поступкам. Высокоавтономные подростки отмеча­ют умеренный интерес со стороны роди­телей, а наиболее позитивно отношение к своим интересам, хобби и делам испытывают умеренно автономные под­ростки. Авторитетность родителя практически одинаково низка у высокоавтономных подростков и их зави­симых сверстников, но ярко выражена у подростков с умеренным уровнем ав­тономии. На принятие со стороны роди­телей, эмоциональную близость с ним, ощущение поддержки и тепла в отноше­ниях в большей степени указывают под­ростки с умеренным и относительно вы­соким уровнем автономии, нежели их более и менее автономные сверстники. Стратегию сотрудничества в отношени­ях с родителями отмечают в наибольшей степени подростки со средним и средне­высоким уровнем автономии. Родители зависимых подростков реже сотрудни­чают в отношениях и чаще однонаправ­ленно контролируют их, в то время как высокоавтономные подростки, хоть и значительно чаще своих зависимых сверстников, но все же реже подрост­ков автономных и умеренно автономных вступают в отношения кооперации с ро­дителями. Возможно, эта функция пере­ходит больше в отношения со сверстниками и не так значительно проявляется в детско-родительских отношениях.

Рисунок 4. Характеристики детско-родительских отношений (ДРО) с нелинейной зависимостью

Анализируя всю совокупность полу­ченных данных о связи уровня разви­тия автономии с отношениями со свер­стниками, следует отметить, что такие их характеристики, как взаимопомощь, эмоциональная поддержка в дружбе, ко­личество друзей и легкость установле­ния первого контакта положительно свя­заны с уровнем развития личностной автономии. Подростки, способные са­мостоятельно расширять круг общения и поддерживать контакты, представляются более уверенными в собственных силах. С другой стороны, ощущение собственной самостоятельности и независимости по­зволяет подростку легко и непринужден­но знакомиться с новыми людьми. Воз­можность оказания поддержки друзьям позволяет ему почувствовать уверенность в себе и предоставляет пространство для автономной деятельности, эмоционально теплое и принимающее окружение под­крепляет развитие автономии.

Заключение

Полученные в ходе исследования дан­ные позволяют заключить, что основой развития личностной автономии под­ростка является трансформация детско-родительских отношений, изменение характера общения и взаимодействия: с возрастанием автономии отношения пе­рестраиваются от управляемых родите­лем к взаимонаправленным, где плани­рование, регуляция, контроль разделены между подростком и родителем.

Подтверждено так же преимущест­во возрастно-психологического подхода при описании автономии как личностно­го конструкта, неразрывно связанного с системой социальных отношений. В от­ношениях с родителями, в которых при­сутствует скорее сотрудничество, нежели контроль, подросток получает возмож­ность опробовать различные стратегии обретения независимости и самостоя­тельности. Это также способствует разви­тию его личностной автономии как пока­зателя зрелости. В подростковом возрасте роль самого ребенка в построении се­мейной системы воспитания значитель­но увеличивается: согласие в жизненных ситуациях, авторитет родителей являют­ся важными показателями, благоприятно влияющими на развитие автономии.

Исследование показало различную степень сензитивности развития лич­ностной автономии и ее структурных компонентов к определенным характе­ристикам детско-родительских отноше­ний: особую значимость для развития всех компонентов автономии имеют ро­дительский контроль, свобода и автоном­ность в детско-родительских отношени­ях, сотрудничество. При этом значимость отношений с родителями для подростка сохраняется, ему нужна именно свобода в отношениях с родителями, но никак не от самих этих отношений.

Существенную роль в становлении личностной автономии подростков иг­рают как объективные характеристики отношений со сверстниками (наличие или отсутствие взаимопомощи и эмоциональной поддержки в дружбе), так и ориентирующий образ этих отноше­ний (легкость установления контакта, са­мооценка себя как друга, тревожность), выполняющий функцию регуляции сов­местной деятельности и кооперации.

Система отношений подростков, от­ношения с родителями и сверстника­ми являются важнейшей предпосыл­кой развития личности и личностной автономии подростка. Составляя един­ство социальной ситуации развития, эти два контекста отношений, выпол­няют различные функции. В отноше­ниях с родителями происходит осоз­нание потребности в автономии и ее мотивационное опредмечивание. Реф­лексия подростком своей позиции в детско-родительских отношениях, осознание неравнозначности в сфере самостоятельных решений и выборов составляют основу формирования мо­тива самостоятельности и стремления к автономии. В отношениях со сверстниками происходит субъективация потребности в автономии, апробация и ролевое испытание самостоятельно­сти ценностных выборов и принятия решений и их реализация в поведении и деятельности. Отношения со свер­стниками позволяют подростку пере­жить и воплотить свою самостоятель­ность в реальной деятельности.

Важные результаты получены так­же относительно исследования самого комплексного конструкта личностной автономии подростков. Личностная ав­тономия развивается в функциональном единстве эмоционального, поведенче­ского, когнитивного и ценностного компонентов, образующих ценностно-­аффективную и операционально-тех­ническую составляющую. Опережающее развитие когнитивной автономии, обусловленное переходом к учебной деятельности с элементами самообра­зования, составляет основу формирова­ния поведенческой и ценностной авто­номии. Ценностная автономия, являясь центром устремлений подростка и формирования мотивационно-смысловой системы личности, создает условия для достижения эмоциональной автономии на основе принятия самоценности и са­модостаточности.

Литература

1. Бурменская Г.В. Привязанность ребенка к матери как основание типологии развития //Вестник Московского университета. Серия 14. Психология. - 2009 - № 4. - С. 17-31


2. Бурменская Г.В. Понятие «ориентировочная деятельность» как средство анализа феноменов психического развития в онтогенезе //Культурно­историческая психология. - 2012- № 4. - С. 7-12.


3. Макушина О.П. Причины психологической зависимости от родителей в подростковом возрасте // Вопросы психологии - 2002 - №5. - C. 135­143.


4. Мохова, Е. Е. Возрастная динамика представлений о друге и дружбе в младшем школьном возрасте: дис. канд. психол. наук: 19.00.13. - М., 2004. - 235 с.


5. Карабанова О.А., Поскребышева Н.Н. Развитие личностной автономии подростков в отношениях с родителями и сверстниками// Вестник Московского университета. Сер. 14, Психология. - 2011. - N 2. - С. 36-47


6. Карабанова О.А. Ориентирующий образ в структуре социальной ситуации развития ребенка: от Л.С. Выготского к П.Я.Гальперину// Вестник Московского университета. Серия 14. Психология— 2012. — № 4.


7. Леонтьев Д.А. Личностное изменение человеческого развития //Вопросы психологии - 2013- № 3. - С. 67-80


8. Поскребышева Н.Н. Социальные контексты в развитии автономии //Вестник университета (Государственный университет управления). Социология, психология, педагогика и управление персоналом. - 2009 - № 20. - С. 103-105


9. Поскребышева Н.Н., Карабанова О.А. Возрастно-психологический подход в исследовании личностной автономии подростка / Н.Н. Поскребышева, О.А. Карабанова // Национальный психологический журнал. - 2014. - № 1(13). - С. 74-85.


10. Эльконин, Д.Б. Избранные психологические труды. - М. : Педагогика, 1989. - 554с.


11. Deci E. L., Ryan R.M. Handbook of Self-Determination Research. New York, Rochester, 2004. 470с.


12. Garber J., Little St. A. Emotional Autonomy and Adolescent Adjustment// Journal of Adolescent Research, Vol. 16 No. 4, July 2001


13. Ryan, R. M., & Deci, E. L. (2000). Self-determination theory and the facilitation of intrinsic motivation, social development, and well-being. American Psychologist, 55, 68-78.


14. Ryan, R.M. y Lynch, J. (1989). Emotional autonomy versus detachment: Revising the vicissitudes of adolescence and young adulthood. Child Development, 60, 340-356.


15. Silverberg, S.B., Gondoli, D.M. (1996). Autonomy in adolescence. A contextualized perspective. En G.R. Adams, R. Montemayor y T.P. Gullotta (Eds.), Psychosocial development during adolescence (pags. 12-61). Thousand Oak, CA: Sage.


16. Steinberg L. Autonomy, conflict and harmony in the family ralationship// At the threshold: the developing adolescent. Feldman S. Sh., Elliott Gl. R. Harvard University Press, 1990. 642с. (с.255-276).


17. Steinberg, L., Silverberg, S. B. The Vicissitudes of Autonomy in Early Adolescence. Child Development 57 (1986): 841-851.


18. Zimmer-Gembeck M.J., Collins W.A. Autonomy Development during Adolescence// Blackwell handbook of adolescence под ред. Gerald R. Adams, Michael D. Berzonsky, 2003 648с. (с.175-204)